|
|
Уважаемая редакция!
Взяться за перо меня побудило третье читательское письмо, опубликованное в том же номере «РМ» от 15-21 ноября, [что мое,] от «русского американца» Сергея Я.
Начнем, пожалуй, с самого обидного: в письме со ссылкой на парижских русских, «близких к литературным кругам», преподносится авторитетное мнение о том, что «РМ» попыталась переориентироваться на читателя в России и тем самым «потеряла свое лицо». Еще бы цитирую автора: «Ведь однозначно (так!): русская эмиграция сохранила русскую культуру (в самом широком смысле этого слова) в большей степени, чем подсоветская Россия». Как это старо и узколобо, совсем как в древнем советском учебнике истории, только наоборот! Да, я тоже встречала в Париже таких русских эмигрантов, которые после перечисления своих титулов и заслуг своих предков перед отечеством с высокомерием изрекали: «Мы ведь сохранили русскую культуру, которую вы советские потеряли!» И всякий раз я поражалась бедности их высоколобости, узости взглядов, и увы! чрезвычайной поверхностностности знания о России и русской культуре в частности.
Приведу конкретный пример. Во время подготовки доклада о музыкальной жизни первой волны русской эмиграции в Париже для конференции, проходившей в 2000 г. в Лондоне, я взяла несколько телефонных интервью у русских парижан. Меня интересовал вопрос: что знают и как относятся они к русскому фольклору? Ответом многих (конечно, не всех) было: «Да, очень люблю... Особенно цыганское пение! «Очи черные» и вы может быть знаете «Калинка»!» Этим знание, как правило, исчерпывалось. (Для несведущих: «Калинка» авторская псевдонародная подделка, созданная в первой половине ХIХ века, обязана своей популярностью главным образом советским пропагандистким народным хорам и парижским русским ресторанам; в России народной любовью она отнюдь не пользуется. Типичный образец fakelore, т.е. матрешечного китча для иностранцев).
...А я только что вернулась из фольклорной экспедиции по Белгородчине. Там пение высочайшего класса, сложнейшие переплетения голосов, подлинное полифоническое «ткачество» и жемчужины народной словесности, и в песнях, и просто в разговорной речи, какие и не снились ревнителям русской культуры из Америки!
начинает петься старинная баллада о злодейке-жене, и пробирает мороз по коже от этой жгучей эмоциональной насыщенности, наполненности и певучести самой ткани жизни! Поставить это на одну доску с безыскусно-пошлой «Калинкой»?! Да какую культуру да еще и в «широком смысле слова» мы сохранили или потеряли, и где?!
Разумеется, почему и как, отправляясь в изгнание, эмиграция не захватила с собой, среди прочих культурных богатств, образцы русского фольклорного «мужичьего» искусства (вернее подменила их в процессе аккультурации другими, более понятными для иностранцев) разговор особый. Это случается, увы, практически со всеми диаспорами, живущими в изгнании достаточно долгое время и постепенно адаптирующимися к внешним усредненным стереотипам, даваемым извне, в качестве «внутренних» представлений о самих себе, своих культурных символов.
Речь здесь идет всего лишь о том, что представление о культуре сохраненной ли, растраченной ли вовсе не укладывается в рамки, заданные автором письма. Кстати, «культура» в широком смысле в понимании культурной антропологии это совокупность материальных и нематериальных артефактов, плодов деятельности сообщества людей, иначе говоря, все, что «не-природа». Ее по определению нельзя потерять, хотя она, конечно же, со временем меняется и утрачивает какие-то, может быть очень привлекательные, свои аспекты.
Судя по материалам из «Русской мысли», присылаемым из России (а многие из них просто блестящи браво, соотечественники!) создается впечатление, что русские в постсоветской России более открыты и заинтересованы в узнавании русского зарубежья, чем наоборот. Как жаль! Неужели комфорт западной жизни отучил от сопереживания и понимания? Неужели так уж ничем неинтересны соотечественники, прожившие жизни по «ту сторону» и многое понявшие через страдания? И почему же это, например, интереснейшее и изобилующее фактами исследование о вкладе казачества в культуру русского зарубежья пришло из Ростова-на-Дону, а не из Парижа?
Наконец, последнее: о ревнителях чистоты русского языка. Признаться, меня тоже коробит от газетного новояза большинства русской периодики, хотя это, на мой взгляд, все же лучше благословенной суконности газетного языка советских времен. Но... «к чему бесплодно спорить с веком? писал один известный классик в ответ на обвинения в языковой испорченности. Конечно б, это было смело, Описывать мое же дело: Но панталоны, фрак, жилет, Всех этих слов на русском нет; А вижу я, винюсь пред вами, Что уж и так мой бедный слог Пестреть гораздо б меньше мог Иноплеменными словами...» Узнаёте?
На мой взгляд, современный поток англицизмов в русском (часто с искаженным, неправильно воспринятым смыслом) всего лишь ответ «живого, великого и могучего» на годы изоляции, вместе со всей культурой, в советской консервной банке. Язык стремится как можно быстрее приспособиться к потоку хлынувших новых реалий и, конечно, оставаясь русским, кризисный период переживет, на то он и могучий. И не надо его, как дитя несмышленое, защищать от посягательств на его невинность. Как, впрочем, не надо и оттаскивать от «пропасти, в которую она готова упасть», «Русскую мысль», частью этой великой, могучей и могущей постоять за себя культуры являющуюся и нормы русского языка бережно хранящую. Лучше пожелать ей идти своим путем и воздержаться от преждевременных заупокойных речей и поучений. Впрочем, надеемся, «слухи о кончине многоуважаемого господина N. оказались сильно преувеличенными...»
С огромным уважением
ОЛЬГА ВЕЛИЧКИНА
Сен-Дени
P.S. Позвольте небольшое пояснение. Я глубоко уважаю русских парижан, сохранивших свое наследие в эмиграции, и отнюдь не обвиняю всех поголовно в необразованности или незнании. Я не хочу быть неправильно понята. Моя полемика направлена только против носителей узкого и воинственного мировоззрения, продемонстрированного Сергеем Я., автором письма в «РМ»; а это, на мой взгляд, недостойно человека, причисляющего себя к интеллигенции.
О.В.
© "Русская мысль", Париж,
N 4386, 22 ноября 2001 г.
|
|
|
|
|