|
|
Вместо ответа Веронике Лосской («РМ» N 4382)
Реплика госпожи Вероники Лосской, конечно же, меня не обидела. Но и повторяться не хочу. Что я написал, то написал. Но удивили ее эмоциональные слова о доверчивом сотрудничестве, в результате которого книги Марины Цветаевой и о ней выходят одна краше другой, как царские дочки. Эти радостные известия стоило бы проверить... Насколько я знаю, архив поэтессы и ее семьи в значительной его части оказался на Лубянке. Если все эти бумаги, фотографии и агентурное дело доступны Веронике Лосской и ее российским коллегам, то все обстоит прекрасно, и можно делать книги одну краше другой. А вот лубянский архив Михаила Булгакова, которым я занимаюсь, открыт только до 1936 г., а умер писатель в 1940-м. И моя книга «Михаил Булгаков: писатель и власть» (М., 2000), увы, не может быть полна и прекрасна, как царская дочка...
Что же касается эмигрантских архивов и коллекций и их возвращения на родину, то эта проблема куда сложней и болезненней. И она скорее этическая, чем юридическая. В России сложилась слаженная команда профессиональных «ездунов», штатных «деятелей культуры», настырно выпрашивающих у эмигрантов архивы, коллекции, библиотеки... Пугают простодушных старичков и старушек: здесь, на Западе, все пропадет, погибнет, верните сокровища на родину... А зачем же они это всё из неласковой родины увозили, спасали, хранили с огромными трудами и риском для жизни?
Я уже говорил об архиве Волконской. Вспоминаем о нем, и сразу становится виден трагический парадокс нынешнего раздвоенного, ущербного «инобытия» нашей некогда богатой и единой духовной культуры.
Вот после Второй Мировой войны купили веселые богатые американцы-победители почти весь римский архив русской княгини, писательницы-эмигрантки Зинаиды Александровны Волконской (1789-1862). И очутились пятнадцать альбомов с автографами Пушкина, Гоголя, Жуковского, Вяземского, Козлова, И.Киреевского, В.Ф.Одоевского и многих других наших и зарубежных (Мицкевич, мадам де Сталь и др.) писателей, художников, композиторов, рисунки и гравюры, книги, принадлежавшие некогда красавице-княгине и ее сыну-дипломату Александру, в тихой библиотеке Гарвардского университета. «Какой ужас! Это наше национальное достояние, необходимо вернуть архив на родину!» тут же дежурно закричит «патриотически» настроенный (на зарубежные командировки) чиновник от культуры, словно не видящий, что русские рукописи потоком плывут сейчас в обратном направлении в сопровождении высокопоставленных любителей реституции и западных универмагов.
А давайте его послушаемся и вернем бумаги княгини (мысленно, разумеется). И что же будет? То же, что было и есть: сегодня американскую хранительницу рукописей, правда, в сибирский концлагерь не посадят (руки коротки, и очень хочется долларов), как это после войны без колебаний сделали с сотрудниками Русского зарубежного исторического архива в Праге, но богатейший архив Зинаиды Волконской станет годами валяться неразобранным в ящиках. Там собрание может благополучно сгореть, подмокнуть, истлеть и т.п. После многолетней обработки его негласно закроют, выдавать же, в конце концов, начнут очень выборочно, «взирая на лица» и в отвратительных микрофильмах, которые не на чем читать.
Мест в промерзшей и сырой зале нашего родного архива всего пять, и читатели буквально дерутся из-за них, выстаивают на улице унизительные очереди. Архивное начальство будет драть с них огромные деньги за копирование, предоставление и использование документов, хотя документы эти, и в том числе возвращенные эмиграцией, составляют общенародное достояние и начальству не принадлежат. Публиковать же их неимоверно трудно и абсолютно невыгодно: гонораров не платят и голодное-холодное архивное сидение не финансируют. О поездках в иные города и, тем более, страны и не говорим: это сотни долларов, несоизмеримые с чисто символической (менее 100 долл. в месяц!) зарплатой наших ученых. Не будем говорить о пожарах, протечках, вечно отключаемом отоплении, гибели манускриптов из-за плохого хранения это все, увы, слишком известно. Закрыта Ленинка, закрывается Историчка, буквально рухнула библиотека Института мировой литературы где готовить и писать книги одна краше другой, как царские дочки?
А что же эта ужасная Америка, хитрая страна нуворишей, социально благоустроенная территория с небогатым собственным прошлым, скупившая за вечные доллары наши национальные сокровища? Во-первых, гарвардский архив З.А.Волконской целиком сохранился и вполне доступен, приезжай и читай подлинники, можешь из Москвы заказать микрофильм, ксерокопии... Уже не худо!
Эти пятнадцать альбомов начал неспешно обрабатывать в 1970-е известный славист Роман Якобсон, ему помогала историк-архивист Баяра Арутюнова, продолжающая эту работу поныне (книга ее посвящена памяти покойного учителя). И вот через четверть века в США появилась не очень объемистая, строго и солидно изданная книга Баяры Арутюновой «Живущие в письмах. Княгиня Зинаида Волконская и ее переписка» (Колумбус, «Славика», 1994). Здесь по гарвардским автографам опубликованы письма к княгине и ее сыну, имена авторов посланий слишком известны: мадам де Сталь, император Александр I, поэты В.Жуковский, Е.Боратынский, И.Козлов и П.Вяземский, М.Глинка, Александр и Иван Тургеневы.
Дело, понятно, не в именах. Мы увидели целый пласт русской культуры, сохранившийся в западной щадящей среде, как в вечной мерзлоте. Листая книгу, вдруг вспоминаешь: а ведь и римская вилла княгини цела, и бумаги ее в парижской Национальной библиотеке, что-то (картины, письма) нашлось и в благословенной Италии, где Волконская и ее супруг-меланхолик похоронены по католическому обряду в римской церкви Свв. Винченцо и Анастазио (надгробия тоже в сохранности) и куда не дошла красная конница Тухачевского. Да, нам любезно вернули часть архива Зинаиды Волконской в виде книги (это, заметим, первый том), и то слава Богу. Получить бы еще и том второй, копии рукописей и рисунков, опись книг и картин...
Но вот стоит ли так рьяно возвращать сами подлинники? Полноте, да наше ли это наследие? Куда мы его здесь денем, когда обветшавшие, обнищавшие российские библиотеки, музеи и архивы разваливаются и закрываются друг за другом? Не исчезнет ли часть возвращаемых сокровищ по дороге (бывало и такое, ибо официальные описи составляются уже в России)? Не правильнее ли заняться своими богатствами, что не разобраны, таятся в запасниках или гибнут и разворовываются теми же «деятелями культуры» на наших глазах?
И что есть родина? Истина всегда конкретна и не терпит прекраснодушных фраз. Разве за те 56 лет, что я здесь живу, за тоталитарные и «посттоталитарные» годы, Россия стала оплотом мира, законности и демократии, культурным раем, где процветают музы и науки, музеи, библиотеки и архивы? Как бы не так... Или все уже забыли, как те же чиновники «от культуры» в 20-30-е годы продавали хаммерам за бесценок конфискованные картины, драгоценности и библиотеки этих же эмигрантов? Может быть, Папу Римского упорно не пускают в Бурунди, а не в Москву? Впрочем, вам в Париже виднее...
Эмиграция должна знать и видеть реальную Россию, а не официозную пропагандистскую показуху «конгрессов соотечественников» а потом уже решать, стоит ли сюда что-то возвращать и самим возвращаться в хитрый капкан «двойного» гражданства. И пусть всегда помнит, что однажды она сюда уже простодушно возвращалась по патриотическим уговорам «сменовеховцев», «евразийцев» и прочих сознательных и невольных пособников соответствующих советских «структур»...
А там, где царит Сталиным придуманный иезуитский принцип «здорового недоверия» ко всем и вся, Большой лжи и двойных стандартов, доверчивое сотрудничество недальновидно и просто опасно.
ВСЕВОЛОД САХАРОВ
Москва
© "Русская мысль", Париж,
N 4386, 22 ноября 2001 г.
|
|
|
|
|