Среди мрачных сюрпризов, на которые оказалась богата избирательная кампания по выборам в Законодательное собрание Санкт-Петербурга, одна неожиданность имеет значение вполне удручающего урока. Речь идет о неприлично убедительной победе "Блока Болдырева".

      Феномен Болдырева одновременно и по-российски педагогичен, и (опять же по-российски) тревожен. Болдырев показателен как индикатор и симптом накопившихся настроений у значительной части, боюсь, не только петербургского населения.

      Известно, что Ю.Болдырев давно, целенаправленно и мастерски ведет одну и ту же игру игру в контролера и счетовода того национального богатства, которое цинично разворовывается направо и налево в государстве российском (точнее, в том, что осталось от государства российского).

      По данным одной авторитетной рейтинговой организации, из 85 клиентов МВФ Россия уступает лидерство в коррупции только девяти странам. В октябре 1998 года английская "Файнэншл таймс" опубликовала специальный доклад, в котором ущерб от коррупции и прямой экономической преступности ежегодно составляет в России примерно 15 млрд. долларов, и в ближайшее время ситуация практически не изменится. Эта оценка практически совпадает с той, которую дали российский Совет по внешней и оборонной политике и Региональный общественный фонд "Информатика для демократии": суммарные потери от коррупции могут составлять в нашей стране от 10 до 20 млрд. долларов в год ("Российская газета" от 19.02.1998). Интересно, что за последние три года, по данным ГТК, в России не растаможено ни одного "Мерседеса" серии "S" (более известного как "пятисотый" или "шестисотый"). Хотя известно, что в одной только Москве их сотни.

      Так что нет ничего удивительного в том, что тема откровенной продажности власти буквально достала всех пострадавших, а это практически все российское гражданское общество. Не удивителен поэтому успех Болдырева.

      Можно взять наугад несколько обвинений, которые член Счетной палаты бросал центральной власти во время последней избирательной кампании в Петербурге. Разумеется, всю эту критику власть многократно заслужила. Но Болдыреву как высокопоставленному государственному контролеру в своей публичной агитации (на которую он, кстати, не имеет права по закону) следовало бы тщательнее формулировать свои инвективы.

      В последнее время только ленивый, кажется, не критиковал "пирамиду ГКО". Однако Болдырев в погоне за недорогой популярностью разоблачал эту историю как преднамеренную авантюру с целью создания огромного "пылесоса" для высасывания денег из госбюджета и необратимого увода их за кордон, не говоря ни слова о том, что практика ГКО во всем мире работает как надежный регулятор курса валюты, а у нас еще и финансировала дефицит бюджета.

      Болдырев запугивал население "антинародным" характером "яблочного" законопроекта "Соглашение о разделе продукции". Забыл только сказать, что "закон о СРП" в его собственной редакции закрывает приток иностранных инвестиций в худеющий российский нефтяной бизнес: в течение ближайших 10 лет на сумму в 64 млрд. долларов.

      Но больше всего Болдырев расположил к себе электорат разоблачением коммерческих банков за то, что они берут на депозитное хранение бюджетные средства, а также средства пенсионного и страхового фондов без всяких залоговых гарантий со стороны этих коммерческих банков. Вот как он об этом рассказывает: "Попробуйте пойти в банк и взять кредит без залога. Никто вам его не даст. А почему же наше государство, такое доброе за наш с вами счет, почему оно все эти годы продолжало и продолжает сейчас хранить бюджетные деньги в коммерческих банках без залога?" Хотя всем известно, что банки в принципе не располагают залоговыми средствами в таких масштабах. Есть другие способы уменьшения риска страхование вкладов и система казначейских расчетов.

      Конечно, борьба с коррупцией и с бесконтрольной властью это сильно действующее на психику электората средство. Но по существу эта борьба прерогатива государственных институтов (прежде всего парламентского контроля и правоохранительной системы), а не поприще для политиков. Когда Болдырев выступает перед Думой, президентом, верховным судом, Генеральной прокуратурой с материалами как член Счетной палаты Российской Федерации, он поступает в рамках худо-бедного легитимного порядка. Когда же он, не оставив госслужбу, начинает шумную политическую кампанию против коррупции, то он вступает в противоречие со своим положением госчиновника.

      К сожалению, борьба с коррупцией чаще всего открывает все двери по большей части проходимцам, безответственным политическим демагогам и потенциальным преступникам. О том, что такое борьба с коррупцией как средство политической борьбы, свидетельствуют достаточно свежие и выразительные примеры.

      В 1992 году в Италии судья Антонио ди Пьетро начал энергичную борьбу с коррупцией государственной и политической элиты. Сначала в тюрьме оказался видный функционер социалистической партии Марио Кьеза. Затем небеспричинно глава промышленной группы "Эни", социалист Габриэле Кальяри покончил с собой в камере предварительного заключения. Дальше больше. Когда к судье примкнула еще группа судей и операция получила громкое название "Чистые руки", число жертв этой фемиды стало расти как грибы после дождя. Генеральный секретарь соцпартии Беттино Кракси, чтобы избежать ареста, вынужден был скрываться в Тунисе. Досталось и другим. Но самое интересное оказалось, как всегда, впереди. В результате политического кризиса в Италии к власти пришли коммунисты. А что зачинщик операции "Чистые руки" судья Антонио ди Пьетро? Расправившись с лидерами двух ведущих итальянских партий и став сначала министром, потом сенатором, "национальный герой" попался на ерунде. Журналисты разнюхали, что один из оправданных ди Пьетро промышленников подарил судье "Мерседес".

      Глядя на энтузиазм Ю.Болдырева, видишь, как патетика операции "Чистые руки" овладевает и отечественными политиками.

      Теперешние реформаторы признают, что государственная власть и правопорядок во время либерализации экономики просто не поспевали за реформами. Вот характерное место из осеннего интервью А.Чубайса в газете "Коммерсантъ". Отвечая на вопрос корреспондента о том, что бы он, Чубайс, сделал по-другому, если бы все начал сначала, он среди прочего высказался и таким образом: "Вам совсем не понравится то, что я сейчас скажу. Так вот, надо было усиливать правоохранительные органы, в том числе и ФСБ".

      Это старая история. В царской России все реформаторы от Милютина до Столыпина выдвигали это требование: "реформы плюс власть". Эту же формулу предлагали "младореформаторы" еще на заре рыночных преобразований. На конференции в Новосибирске еще в 1988 году был выдвинут рабочий принцип реформ в России: свободный рынок плюс сильная полиция (Алексей Улюкаев. Экономика и политика эпохи реформ и потрясений. М., 1997).

      У нас получилось, как всегда, не то, что задумывали. Получился олигархический, бандитский капитализм, где государственная власть вместо того, чтобы стать гарантом честной конкуренции на рынке, сама оказалась коррумпированной. Юрий Болдырев как будто бы борется с этой коррупцией, мягко говоря, не слишком разбираясь в политических средствах. Во время предвыборной кампании в Петербурге в лучших традициях классического популизма он громил реформы и реформаторов к вящему восторгу массового и пострадавшего от перемен электората. Народ ломился на Болдырева. Состоялась убедительная победа.

      Однако какие конкретно хозяйственно-экономические реформы предлагает популист Болдырев? Объявлять, что борешься с коррупцией и контролировать бюджетный процесс это хорошо и очень нужно. Но это еще не реформы.

      Болдырев симптом очевидной проблемы: без правопорядка утверждается бандитский порядок, и реформы автоматически дискредитируются. Так что эта история почти без морали. Потому что мораль очень простая, почти примитивная.

      Вакцины еще нет. Осторожно: "вирус Болдырева"!

АЛЕКСАНДР ЩЕЛКИН

Санкт-Петербург

© "Русская мысль",
N 4255, Париж, 28 января 1999 г.

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ СЕРВЕРА »»:     ....