Почему сирийский министр обороны не приехал в Москву

После визита в Дамаск российского министра обороны И.Сергеева, который вел переговоры о возобновлении поставок российского оружия (см. "РМ" N4253), в Москву 12 февраля, как сообщал ИТАРТАСС, должен был приехать с десятидневным визитом его сирийский коллега М.Тлас, чтобы подписать соглашение о поставках вооружений на два миллиарда долларов в течение пяти лет. Но в последний момент поездка была отменена, а 16 февраля с двухдневным визитом в Москву прибыл сирийский министр иностранных дел Ф.Аш-Шара для обсуждения "с рядом высших руководителей РФ хода ближневосточного урегулирования и ряда вопросов двустороннего характера".

Чем объяснить неожиданную смену визитеров и перерыв в переговорах о поставках столь необходимого Сирии оружия?

По своим количественным показателям вооруженные силы Сирии крупнейшие на Ближнем Востоке и почти во всем превосходящие израильские. Но добиться стратегического паритета с израильской армией, к которому она давно стремится, Сирия не может из-за качественного отставания своего оружия. На 90% оно советского производства. СССР прекратил его поставки еще в начале перестройки из-за невыплаченных прежних долгов, и с тех пор оно морально и физически устаревает, а запчасти к нему кончились. В возобновлении поставок заинтересованы обе стороны, но это вызывает беспокойство в Иерусалиме и Вашингтоне, так как неизбежно повлияет на баланс сил в регионе и приведет к новому витку гонки вооружений и, возможно, к непредсказуемым последствиям.

До сих пор препятствия к возобновлению поставок носили финансовый характер. СССР продавал оружие в кредит, который так и не был погашен (сирийский долг составляет 10 млрд. долларов). Теперь Россия продает оружие если и не за наличные, то по крайней мере в обмен на высоколиквидные товары.

Сирия является партнером, "завязанным" на России. Другие страны оружия ей не продают или ограничивают его виды, а связи между двумя государствами хотя и не такие близкие, как в советские времена, но все же остаются прочными. Наконец, Иран и нефтедобывающие страны Персидского залива обещают предоставить Сирии кредиты для этой цели. И хотя для России, в отличие от СССР, эта сделка носит прежде всего коммерческий характер, политический аспект остается: как известно, премьер Примаков симпатизирует сирийскому режиму и во всяком случае отдает предпочтение сирийским интересам перед израильскими хотя бы потому, что это помогает российскому руководству сохранить хотя бы часть былого советского влияния на Ближнем Востоке. Эта его позиция, разумеется, разделяется нынешним составом Государственной Думы.

Главным предметом нынешней сделки является зенитно-ракетный комплекс С-300, получивший международную известность после неудачной попытки поставить его Кипру. Сирия хочет также приобрести 20 истребителей СУ-27, истребители МИГ-29, модернизировать самолеты предыдущих модификаций МИГ-21 и МИГ-23 и купить новейшие танки Т-90. Политический подтекст этой сделки проявляется еще и в том, что сирийско-российское военное партнерство демонстрирует недовольство Москвы растущим влиянием Анкары в Чечне и странах Средней Азии, а в более широком плане турецко-израильским военным союзом, поддерживаемым США и другими странами НАТО.

Чем же в таком случае объяснить отмену визита М.Тласа в Москву? Финансовыми затруднениями Сирии? Но она сумела преодолеть их. Опасениями Москвы насчет судьбы российско-израильского соглашения о военно-техническом сотрудничестве, сулящими ей большие прибыли? Или угрозой Соединенных Штатов в случае, если договор о поставках будет подписан, сократить ежегодную помощь России на 50 млн. долларов (поскольку речь идет о государстве, поддерживающем международный терроризм)? Но подобные угрозы не помешали российско-иранским военно-стратегическим связям, а американские санкции против осуществляющих это сотрудничество институтов и промышленных объединений не дали результатов. Есть и другое предположение. Перед предыдущими выборами парламента и премьер-министра в Израиле весной 1996 года израильская армия осуществила широкомасштабную операцию в Ливане "Гроздья гнева", и прибывший тогда в Иерусалим министр иностранных дел Е.Примаков обвинил премьер-министра Ш.Переса в том, что он дал приказ о военной акции в предвыборных целях, дабы привлечь голоса избирателей. В дипломатической практике такие демарши не приняты, и в ответ Израиль заблокировал включение представителей России в международную комиссию по наблюдению за прекращением огня в Ливане (а это было очень важно для России возвратиться на ближневосточную арену). Лишь поражение Переса и приход к власти Нетаньяху предотвратили дальнейшее охлаждение российско-израильских отношений, которым новое правительство стало придавать куда большее значение, чем предыдущие.

Дело еще, может быть, в том, что в мае в Израиле предстоят выборы парламента и премьер-министра, и в Дамаске могут считать, что правительство Нетаньяху в электоральных целях тоже может пойти на военную авантюру, если для нее окажется повод (а договор о массированных поставках оружия еще больше обострит ситуацию в Ливане, где не прекращаются боевые действия.

И Дамаску, и Москве итоги израильской военной акции, буде она состоится, известны заранее: Сирия участвовала во всех арабских войнах против Израиля и проиграла все, а в результате двух последних (1967 и 1973) потеряла Голанские высоты. В 1982 году во время израильской операции в Ливане "Мир Галилее" сирийская армия ввела в действие авиацию в результате в течение дня Сирия лишилась системы ПВО и 102 самолетов, не сбив ни одного израильского. Советский Союз возместил тогда все потери, но престиж его оружия был подорван, и ссылки на неумелость сирийских летчиков не всех убедили. Сегодняшних потерь Сирии уже никто не возместит, а Россия не хочет подвергать риску престиж своего оружия. Если все это верно, то такой реалистический подход российского военно-политического руководства позволяет надеяться на понимание им того, что труднейшие проблемы, стоящие сегодня перед Россией, поможет ей решить сотрудничество с демократическими странами, а не с деспотическими режимами.

СЕМЕН ЧЕРТОК

Иерусалим

© "Русская мысль",
N 4258, Париж, 18 февраля 1999 г.