После того, как российские власти обратили, наконец, внимание на одну из кричащих патологий нашего времени российский фашизм, некоторые заинтересованные группы стараются использовать общественную кампанию борьбы с ним для достижения собственных целей. В частности, с объявлением о возбуждении уголовного дела в отношении организации "Русское национальное единство" (РНЕ) резко возросла активность российских "антикультистов".

"Антикультизм" противодействие недавно возникшим религиозным движениям сегодня в России можно рассматривать и как продолжение в новой форме антирелигиозной политики, характерной для советского времени. Коротко говоря, его главная цель такова: не позволять людям верить в то, во что они верят, вплоть до запрещения их веры законом. Коммунистическая власть в свое время стремилась к тому же. Но, в отличие от государственно-атеистического "позитива" в виде тупого отрицания религии вообще, "антикультизм", как правило, инициируется конкретными религиозными организациями, которые не признают за людьми права на иное вероисповедание, кроме их собственного.

В общем-то, в этом нет принципиального отличия от любого другого вида идеологического насилия. Таким же образом в отдельных светских обществах вводились идеологии марксизма, фашизма, расизма, т.е. насаждались правила игры насильника: тоталитарная, человеконенавистническая идеология в светской сфере и примитивное обрядоверие в религиозной.

В истории есть примеры, когда та или иная Церковь занимала агрессивную позицию по отношению к другим религиям. Однако, как правило, рано или поздно это признавали противоречащим принципам христианской веры. Вероятно, не обязательно быть религиоведом, чтобы убедиться в отсутствии на земле таких религиозных вероучений, которые в своем глубинном, духовном измерении совместимы с подавлением иной веры. Напротив, достоверно известно, что, например, мировые религии: христианство, ислам, иудаизм, буддизм так или иначе утверждают принцип уважения ближнего и его внутреннего мира.

"Я не могу понять, как верующий может осуждать другого верующего за веру... пусть даже иную. Я могу понять, что это может делать тот, кто сомневается в существовании Божием, не верит в него... или если и верит, то противостоит Богу", сказал на одной встрече старенький священник, приехавший в Москву из приуральского села. Но подобные представления о сущности веры в нынешней России увы, большая редкость в среде верующих.

Объявленное однажды с высоких трибун духовное возрождение стали внедрять подобно решениям очередного партийного съезда. Слова "духовность", "традиция", "величие", "мессианство" смешиваются в сознании членов еще недавно атеистического общества и часто означают только одно: мы не такие, как все, мы выше, лучше... При этом мало кто отдает себе отчет в том, что для христиан это не что иное, как отрицание христианского пути, на который с такими трудностями и мучениями они стремятся вернуть нашу цивилизацию. Особенно показательна в этом отношении официальная позиция Русской Православной Церкви, которая фактически претендует на религиозную монополию в России в формах единой церковно-государственной политики. (Недавний пример тому помпезные торжества и панегирики по случаю юбилея Патриарха.)

Возможно, в этой надежде на прочную связь с государством и заключается причина не политического, но исповеднического бессилия РПЦ. Призыв к духовному возрождению был воспринят к исполнению на административном уровне, на этом уровне оно в основном и осуществляется. На этом фоне российский "антикультизм" выступает как подавление крупнейшей конфессией своих религиозных конкурентов.

Размытые, часто неверные представления общества о духовной сущности православия препятствуют адекватному пониманию христианства. Сторонникам "антикультизма" из церковной и околоцерковной среды не требуется особого изобретательства, чтобы объявить враждебными русской культуре большинство христианских миссионеров из других стран. Определение "иностранные" заведомо ставит католиков и протестантов в один ряд с "врагами православия" в тот ряд, где знаковым стало непонятное и опасное название секты "Аум Синрикё". Заодно и российские "иноверцы": католики, пятидесятники, баптисты, лютеране и другие воспринимаются как "опасные и враждебные элементы". А с так называемыми "новыми" (или малыми) религиями и культами просто ведется открытая борьба.

"Антикультисты", как правило, забывают (сознательно или бессознательно), что проблема общественно вредной, незаконной деятельности, в которой обвиняют такие организации, как, например, "Свидетели Иеговы", довольно просто может быть решена на основании действующего административного и уголовного законодательства России. Финансовые злоупотребления, развращение несовершеннолетних, причинение вреда здоровью граждан, иная антиобщественная и антигосударственная деятельность квалифицируются конкретными статьями Уголовного кодекса. Возбуждение уголовного дела и поддержание обвинения в процессе судебного следствия в случаях, когда имеет место нарушение закона, осуществляется органами прокуратуры. И, в соответствии с конституцией, вплоть до окончательного решения суда ни отдельный гражданин, ни организация не могут считаться виновными в совершении преступлений. Эта цивилизованная правовая модель отношений между обществом и правонарушителем гарантирована российским законодательством.

А вот список под названием "Тоталитарные секты России", опубликованный на одном из православных сайтов в сети Интернет:

Трудно судить, насколько актуальна для российского православия борьба, например, с неоиндуистскими культами Шри Чинмоя, Сатья Саи Бабы или Семиглавым драконом. Непонятно, каким образом мешают исповеданию православной веры философско-психологическая практика ТМ (трансцендентальная медитация), официальная религия дружественного Ирана бахаизм и полуфизкультурный тренинг Порфирия Иванова.

Но озадачивает тот факт, что в список "тоталитарных сект" попали официально зарегистрированные в России религиозные объединения Мормонов, Адвентистов седьмого дня, а также древняя ведическая религия вайшнавов, известная как "Общество сознания Кришны".

Известно, что некоторые из вышеперечисленных религиозных и общественных организаций занимаются активной благотворительной деятельностью, оказывают социальную помощь малоимущим и инвалидам. Разумеется, это привлекает к ним внимание общества, к тому же воспитанного в атеистических традициях. Когда люди впервые встречаются с религией, например, у кришнаитов, а не в ближайшем православном храме, то трудно предположить, что они в дальнейшем станут христианами и пополнят приходы Московской Патриархии.

Понятно, что такое положение вещей серьезно заботит Русскую Православную Церковь. Однако для того, чтобы россияне-неофиты могли в большей степени ощутить свою близость к православному христианству, нежели к иным религиозным традициям, нужно не гонения на иноверцев устраивать, а исповедовать, словом и делом, собственную веру. Тем более что примером обратного эффекта гонений служит сама история раннего христианства, превратившегося из небольшой секты в крупнейшую мировую религию.

Тем не менее постоянно приходится убеждаться, что инициатива в раздувании "антикультистских" настроений в России принадлежит в основном определенным кругам внутри и вокруг РПЦ. Кроме официально существующего при Московской Патриархии Центра св. Иринея Лионского, который занимается исключительно преследованием религиозных общин и учреждений иноверцев, посильный вклад в эту кампанию вносят множество приходских и околоцерковных организаций. Они располагают собственными базами данных, средствами массовой информации, издательствами. Организованный "антикультизм" в России, судя по массе публикаций и мероприятий, стоит весьма недешево. Поэтому вполне закономерно предположить, что у этой кампании должен существовать весьма солидный спонсор. В этом качестве может выступать только организация, располагающая значительными средствами и крайне заинтересованная в такого рода деятельности.

Широкая "антикультистская" кампания предприятие, конечно же, не коммерческое, а идеологическое. Не только судебный процесс над "Свидетелями Иеговы" и обвинение сайентологов в "создании условий для шпионской деятельности", но и силовые акции епархиальных администраций РПЦ в отношении своих же единоверцев-православных в случаях перехода отдельных приходов под другие юрисдикции все это только проба сил отдельных церковных и околоцерковных групп. И если общественное мнение и закон не воспрепятствуют преследованию узкоклановых интересов сторонников православного фундаментализма, у официальной Церкви будет только возрастать соблазн создать институт "православного шариата". Это усугубляется тем, что сохранившиеся и вновь установившиеся связи между церковной и светской элитой в среде постсоветской номенклатуры, в судах и правоохранительных органах, в административных органах власти на местах создают вполне реальную перспективу совместных действий "единым фронтом".

Иначе гонения на инаковерующих со стороны православных и поддерживающих их маргиналов объяснить невозможно. А о том, что это действительно гонения, свидетельствуют, к примеру, следующие факты.

    За период 1994-1998 гг. было принято 28 противоречащих конституции региональных законов о свободе совести, существенно ущемляющих права всех религиозных организаций, кроме относящихся к РПЦ и мусульманам.

    В городах Дрезне, Туле, Суроже, на всей территории Краснодарского края, в республике Марий Эл под разными предлогами лишают молитвенных зданий баптистов, пятидесятников, церковь "Вифания", Новоапостольскую церковь и представителей других малых вероисповеданий и запрещают им собрания.

    В Москве, Туле, Калининграде, Смоленске, Орле и множестве других городов местные власти упорно препятствуют передаче культовых зданий их бывшим владельцам российским католикам и протестантам. В Орле, например, решение о передаче верующим костела было без объяснения причин отозвано самим губернатором Егором Строевым.

    В Новокузнецке и Пскове отменены ранее принятые решения о предоставлении баптистам и пятидесятникам земельных участков для строительства молитвенных зданий, а затем отказано в предоставлении места вообще.

    В Волгодонске Ростовской области совет атаманов местной казачьей общины выступил с требованием запретить строительство любых храмов, кроме православных; это требование поддержал советник мэра города Виктор Цепилов, сославшись на прецедент разгрома в Ростове и Батайске "православными прихожанами католиков".

    Заметное место в осуществлении гонений на неправославных верующих в России занимает и прямое насилие; например, предъявленное пастору московских пятидесятников Тарасу Савелюку требование закрыть библейскую школу "Альфа и Омега" замначальника местного отделения милиции подкрепил наручниками и угрозой избиения.

    В Искитиме Новосибирской области группа "православных патриотов" в присутствии милиции насильно прервала воскресное богослужение общины "Русская христианская церковь".

    В Наро-Фоминске за богослужение на дому в течение двух суток запугивали в отделении милиции пресвитера баптистов С.Дроздова.

    В Анапе Краснодарского края местные православные казаки-"патриоты" за "измену Православию" избили плеткой и ограбили адвентиста Юрия Салова. Роль суда в последней инстанции выполнял при этом окружной атаман кубанского казачества Анатолий Федоров, который в своем манифесте о решимости искоренить иноверцев сослался на поддержку традиционной конфессии РПЦ. В разговоре по телефону с представителем "Кестон ньюс сервис" командир дружины из штаба Анапского казачьего округа Сергей Серебров пригрозил новыми нападениями на протестантов. Местный духовник казаков о.Александр заявил, что закон 1997 г. недостаточно суров, чтобы защитить страну, потому что он еще "разрешает сектантам существовать". Подобную же оценку факта расправы с адвентистом дал и духовник Кубанского казачества о. Сергий Овчинников, и т.д.

    Не обойдены вниманием и нехристиане. Из их числа, пожалуй, больше всего выпало на долю кришнаитов, которые отведали не только кулаков и палок псевдоправославных мракобесов, но и саперных лопаток.

Подобных прецедентов слишком много, чтобы иметь возможность перечислять и анализировать их в газетной публикации. Однако все случаи роднит то, что ни в одном (!) из приведенных (и неприведенных) примеров местные представители РПЦ не посчитали нужным вести себя по-христиански. Вместо того, чтобы вступиться за немногочисленные группы гонимых верующих, представители местного духовенства и епархиальной администрации, как правило, одобряют и поддерживают беспредел.

Но самое большое недоумение в этой ситуации вызывает гробовое молчание высших иерархов Русской Православной Церкви.

МИХАИЛ СИТНИКОВ

Москва

© "Русская мысль",
N 4260, Париж, 04 марта 1999 г.

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ СЕРВЕРА »»:     ....