Мой друг Май Митурич

Когда в 1925 г. в семье художников Веры Хлебниковой и Петра Митурича родился сын, ему дали имя по месяцу рождения - Май... 9 марта Май Митурич принимал поздравления: в Москве, в Академии Художеств, как раз в дни празднования ее 240-летия открылась его персональная выставка, посвященная 50-летию творческой деятельности.

Род Митуричей, насчитывающий уже более двух веков, вышел некогда из Сербии; были в нем и бравые воины, и отважные моряки. Между прочим, первый упомянутый в роду Митуричей - Василий Васильевич, дослужившийся до высших чинов, - начинал свою карьеру "репетитором по черчению и рисованию в чине коллежского секретаря для приготовления к наукам". Но в большей степени эта славная фамилия ассоциируется с бурными событиями первой трети века двадцатого. Мать Мая Вера Хлебникова - сестра знаменитого "поэта-будетлянина", "Председателя Земного шара" Велимира Хлебникова. Архив поэта долго хранился в семье; теперь он находится в музее Велимира Хлебникова в Астрахани, в создании которого Май Петрович принял самое деятельное участие.

График Петр Митурич, стяжавший немало "синяков и шишек" за свои "формалистические упражнения", известен и как смелый изобретатель-новатор, автор проектов машин-"волновиков" для движения и по суше, и по воде, и по воздуху; как он сам писал друзьям, мужики в деревне нередко потешались, наблюдая, как аппарат пытается оторваться от земли...

С самого момента появления на свет сына родители решили, что он станет художником. "Милый Маюша, побеседуем о живописи, - писал в сентябре 1953 г. отец сыну, за плечами которого уже были фронтовые дороги и пылающий Берлин. - Смотри на природу как на плоскость холста. Придавай большое значение движению пятен и мазков от дальних планов к центру картины... Водопад красок на плоскости холста есть высшее выражение ощущения мира, как учит Вера Хлебникова".

В иллюстрации Митурича к "Вороне и лисице" Крылова затейливое кружево строк сплетается в пушистые еловые лапы. "Жена подсказывала текст, а я выводил кисточкой". А всего Май Митурич иллюстрировал более ста книг, среди них стихи Самуила Маршака, Данила Хармса, Валентина Берестова. И даже злой разбойник Бармалей на обложке переведенной на японский книги Чуковского выглядит у него совсем не кровожадным. Ну, а для тех, кто постарше, - "Алиса в стране чудес", "Маугли". "Я с удовольствием рисовал экзотические растения, - говорит Май Петрович о своей поездке в Батуми, - и много фантазировал: представлял - вот сейчас Багира выглянет из чащи или появится Шерхан". Своеобразен в его представлении мир героев "Одиссеи".

В поисках впечатлений он забирался в самые дальние уголки России, все привлекало его пытливый взгляд - и лес ветвистых рогов оленьего стада в Туве, и пестрый гомон птичьих базаров на Командорских островах. А недавно Май Петрович посетил Японию по приглашению Х.Саватари, видного коллекционера, собравшего музей русского искусства - от Брюллова и Айвазовского до Филонова и Гончаровой. "Я очень горжусь тем, - пишет коллекционер, - что в моем музее много работ Мая Митурича. Митурич - сэнсэй, так у нас в Японии называют истинного мастера..."

Несколько книг сказок - и русских, и японских - изданы в Стране Восходящего солнца. Внешне стиль работ Митурича как будто напоминает стиль современной японской живописи. "Японцы видели во мне прежде всего русского художника, - упреждает мой вопрос Митурич, - японского стиля у них самих хватает. Общее здесь разве что в приемах работы кистью (тут он берет кисточку пятый номер и "пляшет" ею по воображаемой бумаге). А так... у японского художника сначала все "прорастает в душе", и он переносит это на холст или бумагу, а я все, кроме иллюстраций, делаю с натуры".

Многие посетители выставки, воспитанные на книжках Митурича-графика, открывали для себя Митурича-живописца. Он редко показывает свои полотна - возможно, потому, что, в отличие от графики, именно на них он переносит самые сокровенные "души изменчивой приметы"... Вспыхивают среди набросанного широкими лиловыми и темно-синими мазками вечернего неба золотые огоньки жасмина, позвякивают в мерцающем нагретом воздухе белые граммофончики лилий. Но особым теплом исполнены редкие в его творчестве, по-матиссовски лаконичные и обобщенные силуэты в изображении обнаженной натуры.

Но не только произведения камерного характера есть у Митурича. В 1987 г. ему была присуждена серебряная медаль Академии Художеств за настенную роспись в Палеонтологическом музее. Стоя с кистью на лесах, художник работал над этой гигантской фреской площадью более 200 кв. метров. Это часто приводило к спорам палеоботаников: ""Пасть динозавра раскрывается так!" - настаивал один. - "Нет, вот так!" - возражал другой. Впрочем, всякий раз удавалось прийти к компромиссу...", - вспоминает Митурич.

Пушкинскую тему не пробовали?

Да здесь ничего нового, пожалуй, не выдумаешь. Над сказками активно поработала Татьяна Маврина. Впрочем, был у меня набросок Гурзуфа - я наложил на него контур Пушкина, скачущего на лошади. Вроде неплохо вышло...

СЕРГЕЙ ЛОСЕВ

Москва

© "Русская мысль", N 4263,
Париж, 1 апреля 1999 г.

N 4263,
Париж, 1 апреля 1999 г.