Ничто так не знаменует библейский отпечаток на коммунизме и нацизме, как их общее стремление спасти мир, причем в состав средств спасения включается и изглаживание всякого библейского отпечатка. В "языческих" религиях естественный порядок содержит божественную идею и достаточен для ее выражения. Он соответствует божественному порядку. Достаточно созерцать его, познавать, подражать ему. Античная философия (а также, насколько я знаю, индийская и китайская) не обещала всеобщего спасения она обещала спасение лишь малому числу избранных, занимавшихся длительными и трудными духовными упражнениями, в результате которых люди становились способными жить счастливо, в согласии с природой, с ее вечным устройством. Идея спасения как идея "исхода" из мира или же "преобразования" мира в целом глубоко чужда этому типу философии.

Марксистско-ленинское спасение спасение оптимистическое. Оно сравнимо со спасением, провозглашенным в библейских пророчествах. Цель его превзойти природу как таковую, человека как такового, достичь мессианского царства мира и справедливости, где волк пасется вместе с ягненком, где отменены правила и разочарования брака, семьи, собственности, права и нехватки материальных благ. Где смерть побеждена в самом окончательном смысле: в начале большевистской революции были подобные мечтания, питавшиеся химерическими трудами Николая Федорова, который возвещал научное воскресение плоти и бессмертие. "Новый человек", продукт социализма, своего рода плоть во славе, такая, как ее провидят пророчества. Спасение это вверено рукам человека и достигается политическими средствами. Non Domino sed nobis (не Богом, но нами).

Сегодня лишь меньшинство человечества верит в существование заповедей Божиих. И если оно еще в это верит как верили многие христиане и иудеи, ставшие затем коммунистами, то ему следовало бы с первого взгляда заметить противоречие между прогрессом, управление которым берет на себя человек, и библейским учением. Концепция прогресса, понимаемого как глубочайшее преобразование человеческого существа под воздействием истории или политико-исторической воли, не может быть принята, ибо она подчиняет политической деятельности преображение, которое, по Библии, есть дело Божественной благодати. Когда возможное только Богу становится целью человеческой деятельности, эта деятельность оказывается направленной на осуществление невозможного. Агрессивное наступление на природу терпит поражение и быстро превращается в разрушение природы, а вместе с ней и человека. Пелагий думал, что человек в известной мере может спастись сам силой воли и аскезой. Блаженный Августин считал, что пелагианец подавляет себя, не становясь при этом лучше. Так поступал и "положительный герой" большевистской легенды. В действительности он даже становился хуже, так как пелагианец рассчитывал достичь праведности в обычном смысле слова, а положительной герой праведности в идеологическом смысле, т.е. порочности. Более того, древнее пелагианство, по образцу древней философии, ставило целью лишь индивидуальное совершенствование. Новое коллективизировано. Передача пелагианской идеи в руки политической власти более разрушительна, так как в этом случае другой человек, все другие люди должны исправляться воспитанием, а в случае необходимости перевоспитанием в зоне, окруженной колючей проволокой.

Нацистское спасение пессимистическое. Оно требует преодолеть иллюзии, внесенные в человечество библейской и особенно евангельской отравой, плодом "озлобленности". Речь идет о том, чтобы вернуться к природному порядку, понимаемому в мрачном свете романтического трагизма: обрести изначальную чистоту почвы и крови, которую растлили общество торгашей и техников и расовое смешение, приводящее к вырождению. Призыв нацизма обращен к героям, готовым умереть, к тем, кто отказался от иллюзии истины и справедливости и готов до конца следовать воле расы, Volk'а, воплощенной в вожде. Сверхчеловек это бесстрастный, верный рыцарь, всегда остающийся благородным и прекрасным, будь он победителем или побежденным. Мы насмотрелись на то, как этот идеал рождает батальоны безмозглых эсэсовцев, иерархию хулиганья с безумцем во главе, войну на полное уничтожение.

Две противостоящие доктрины разделяют одну и ту же идею коллективного спасения, наступающего в истории, библейскую идею, противостоящую внеисторичности античной, индийской, китайской философии. В эту схему обе доктрины натолкали груду обрывочных понятий из естественных и исторических наук, превращая громаду знаний, накопленную XIX веком, в сверхъестественно скудный умственный автоматизм. На самом деле то, что эти две нелепые системы ХХ века могут представляться продуктом науки XIX-го, несовместимо с природой человеческого интеллекта. Не поддается объяснению факт, что такое множество людей с нормальным, а то и превосходным умом: титулованные профессора, ученые, мыслители стали жертвой такого паралича и такого извращения здравого смысла. Здесь психиатрические объяснения столь же метафоричны, как образ, примененный к самому нацизму, образ гаммельнского крысолова. Но если уж припомнить эту легенду, то мы недалеки и от того, чтобы прямо назвать того, кто стоит за спиной крысолова, того, кто, по словам Писания, "лжец и отец лжи", "человекоубийца от начала".

Париж

© "Русская мысль", Париж,
N 4266, 22 апреля 1999 г.
N 4267, 29 апреля 1999 г.

....