Фундаментализм по-российски

Что скрывается
за нынешними притеснениями
религиозных меньшинств в России?

В последние месяцы в стране участились случаи притеснения религиозных организаций. В Магадане и Якутии подверглись преследованиям пятидесятники. В Петербурге милиция силой отобрала школу у экуменического общества "Открытое христианство". В Москве ФСБ и налоговая полиция совершили рейд в штаб-квартиру сайентологов, а в Головинском суде столицы продолжается процесс против Свидетелей Иеговы. Подобное нарастание религиозной нетерпимости вряд ли может иметь случайный характер. Попробуем разобраться в его социальных и политических причинах.

Закон в действии

Принятый в 1997 г. закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" вызвал много споров как в России, так и за рубежом. Противники закона указывали, что он существенно ограничивает права религиозных объединений, не упомянутых в его преамбуле. Особое негодование вызывала ст.27, по которой новое религиозное объединение не может быть зарегистрировано на всероссийском уровне, если оно существует в стране менее 15 лет. Было и много претензий к неточности формулировок, что недопустимо в столь важных юридических документах.

Защитники закона настаивали на его полезности и необходимости, утверждая, что без такого закона в религиозной жизни наступит хаос. На разного рода международных мероприятиях за пределами России они признавали отдельные недостатки нового закона, но обещали, что те будут исправлены при умелом проведении его в жизнь.

Прошло полтора года, закон начали применять, и, как было нетрудно догадаться, его недочеты не только не сгладились, но стали еще заметней. Ценностной характер ключевой идеологемы закона принципа деления религий на традиционные и нетрадиционные стал вполне очевиден в быстро меняющейся общественно-политической обстановке. Традиционное это хорошо, поскольку полезно для страны и ее жителей, а нетрадиционное плохо, поскольку расшатывает единство общества, переживающего тяжелые экономические и политические испытания. Вывод: во всем виноват злонамеренный Запад, который пытается не только руками МВФ загнать несчастную Россию в рабство финансовое, но и одолеть ее духовно, подсылая всяких миссионеров, исповедующих новые и небезопасные верования.

Для людей с подобными взглядами естественно искать "пятую колонну" внутри страны. И вот, наряду с другими, в число "вредителей" попали вышеперечисленные религиозные объединения. Но не стоит упрощать ситуацию, утверждая, что они случайные "козлы отпущения". Случайностей в древнем искусстве переваливания с больной головы на здоровую не бывает. Почему же так называемые "нетрадиционные религии" в очередной раз становятся в России объектом преследования?

Единство противоположностей

Чем больше бед сваливается на Россию и чем неудачней осуществляются реформы, тем сильнее в стране реставрационные настроения. Кто-то хочет восстановить советскую власть, кто-то монархию. В рядах реставраторов происходят, на первый взгляд, странные сближения между монархистами, коммунистами и националистами. Основа таких сближений мечта о возвращении к такому закону и порядку, который обеспечивается лишь восстановлением российской традиции мощного централизованного государства. Перед этой мечтой идейные разногласия отступают на задний план. Наведет государство порядок, а там разберемся. Но даже экстремисты как левого, так и правого толка понимают, что одних карательных мер для наведения порядка недостаточно. Должна быть восстановлена и общественная мораль.

Реставраторы из правого лагеря на эту роль, естественно, выдвигают Православную Церковь. Но то же самое предлагают сделать и реставраторы коммунистические. "Исторический компромисс" между новыми коммунистами и основной религиозной конфессией наконец-то произошел и в России, хотя и при иных обстоятельствах, чем это случилось двадцать лет назад в Италии. Но суть у него одна: левые вынуждены признать, что "опиум для народа" может быть и полезным лекарством.

Церковь тоже ничего не имеет против того, чтобы исполнять роль стража общественной морали в сильном государстве. Одновременно она выступает в роли миротворца, наводит мосты между властью и оппозицией и добивается общественного согласия и примирения. Нет власти не от Бога, главное, чтобы она укрепляла государство и не забывала о важном значении традиционной религии. Следовательно, всему нетрадиционному и не совсем традиционному нужно указать его место.

По этой причине Церковь и поддерживала закон 1997 г. В нем все было разложено по полочкам: кто в России главный в сфере религии, кто не совсем главный, а кто и вовсе неглавный. При этом представители Московской Патриархии вполне искренне говорили: мы не хотим, чтобы кто-то подвергался преследованиям, но как господствующая конфессия мы пользуемся в стране законными преимуществами.

Не исключено (хотя и сомнительно), что такое положение дел возможно в ситуации общественно-политической стабильности, но в условиях кризиса иерархическая лестница неизбежно превращается в инструмент давления верхних на нижних.

«Синодальное пленение»

Нынешний кризис обнажил противоречия не только общественных и политических, но и религиозных интересов в стране. Не мог он не затронуть и вопроса о новых религиях.

В православии уже несколько лет на подъеме крайне консервативное направление, призывающее Церковь вернуться к тем нормам и традициям, которые в ней господствовали во второй половине XIX столетия. Если это и фундаментализм, то вполне по-российски. Протестантские фундаменталисты (сам термин возник в протестантской среде) настаивают на возвращении к буквально понятой Библии, но в нашем случае речь идет о восстановлении ряда внешних форм, причем в позднейших и весьма спорных их проявлениях.

Православие второй половины прошлого столетия, так восхищающее отечественных фундаменталистов, трудно назвать благополучным. "Синодальное пленение" Церкви государством достигло своего апогея, поддержка Церкви в обществе строилась на казенной основе, интеллигенция от нее и вовсе отшатнулась. В богословском плане, за рядом исключений, это было время застоя и упадка. Церковный изоляционизм достиг своего апогея отношения с иными религиями и конфессиями были сведены к минимуму. И, наконец, многочисленные секты подвергались серьезным гонениям.

Сложно сказать, кто в этих гонениях играл главенствующую роль: то ли полицейское государство требовало от Церкви навести порядок в подведомственной религиозной сфере, то ли Церковь настаивала на ужесточении государственных мер в отношении уклоняющихся от "единственно истинной веры". Иногда голоса в этом дуэте были практически неразличимы.

Подобного единодушия в отношении иноверия и добивается сейчас фундаменталистское крыло православия. Всякие полумеры и недостаточная жесткость Патриархии или правоохранительных органов вызывают у его представителей раздражение. Как можно давать "сектантам" спокойно существовать на чужой для них почве? Следует выжигать их каленым железом. Подобными призывами, которые обращены как к церковным, так и к светским властям, пестрят страницы соответствующих изданий.

Раньше такие призывы ставили и тех, и других в несколько неловкое положение. Все-таки страна шла по пути интеграции в мировое сообщество. Что скажут ОБСЕ, Европейский парламент, Конгресс США, наконец? Теперь ситуация другая. Призывы эти органично вливаются в хор тех, кто с воодушевлением вещает о страшном заговоре Запада на предмет уничтожения России. Отмахнуться от них становится все труднее. Да и стоит ли? Не лучше ли использовать их с тем, чтобы улучшить или по крайней мере не потерять свои позиции при грядущем перераспределении власти? Я имею в виду власть как церковную, так и светскую.

Эффект домино

Патриарх Алексий II, недавно пышно отпраздновавший свой 70-летний юбилей, находится в зените славы и популярности, но борьба за место будущего Патриарха уже давно началась. Кто возглавит РПЦ в новом тысячелетии? Кто бы это ни был, очевидно, что он не может не учитывать всего спектра внутрицерковных настроений. Фундаменталистская нота слышна в них сейчас, как никогда прежде. В результате судьба нетрадиционных религий становится разменной монетой в борьбе за власть. Хочешь стать популярным среди гонителей, поддержи какие-то из их требований или по крайней мере окажи им знак внимания.

В светской сфере тоже готовятся к перераспределению власти. Накануне выборов в Государственную Думу, а затем и выборов президента, политические силы стремительно группируются и перегруппируются, стремясь обеспечить себе максимальную электоральную поддержку. Союз с Церковью в этой ситуации отнюдь не лишний. На него претендуют представители практически всех политических сил. А это значит, что требования Патриархии должны сейчас удовлетворяться, как никогда. Вот и возникает что-то вроде эффекта домино. Правящие иерархи, дабы доказать приверженность "чистоте веры" в преддверии грядущей смены власти, говорят о сплочении рядов и борьбе с обнаглевшими чужаками. Правящие политики, которые хотят править и дальше, готовы оказывать им в этом всяческую поддержку. И тем, и другим наступают на пятки те, кто рвется к власти. Они тем более не прочь разыграть "сектантскую" карту. И вот последняя и, надо сказать, самая тяжелая костяшка домино падает на головы пятидесятников, иеговистов и сайентологов.

Особенно это очевидно в Москве, где процесс против иеговистов грозит затянуться на неопределенное время. Мэр Москвы, собирающийся стать президентом России, готов на многое, чтобы обеспечить себе поддержку РПЦ. Обвинение ничего доказать не может, но московские власти практически открыто встали на его сторону, и вот создаются всё новые и новые экспертные комиссии по проверке изуверств, приписываемых Свидетелям Иеговы.

По мнению некоторых наблюдателей, недавний рейд налоговой полиции в штаб-квартиру сайентологов в Москве это не столько подготовка к грядущему переделу власти, сколько дележ власти нынешней. Жена одного из претендентов на пост генерального прокурора была как-то связана с сайентологией. Рейд был направлен на выявление возможного компромата. Подобное уже было полгода назад, когда компромат отыскивали на тогдашнего премьера Кириенко, когда-то проходившего обучение на одном из сайентологических семинаров в Нижнем Новгороде.

Таким образом, новым религиям в нынешней непростой общественно-политической ситуации уготована роль не просто "козлов отпущения", но и удобных инструментов политической борьбы. То, что плохо продуманный закон 1997 г. позволяет проделывать все это, не вызывает никакого удивления. Подобное бывало и раньше. Закон что дышло, куда повернешь, то и вышло. Понятно, что столь популярная пословица не может возникнуть на пустом месте. Поражает недальновидность отечественных политиков. Или, может быть, это своего рода дальновидность?

Свобода как предмет торга

11 марта Европейский парламент принял резолюцию, настаивающую на выполнении Россией принятых ею на себя международных обязательств, гарантирующих осуществление религиозной свободы. Президенту Клинтону предстоит выступать на слушаниях в Конгрессе, где ему нужно будет засвидетельствовать отсутствие нарушений религиозной свободы в России. В нынешней ситуации суда над иеговистами и рейдов на сайентологов сделать ему это будет еще труднее, чем доказать свою невиновность в деле Моники Левински.

Церковь сайентологии и Свидетели Иеговы возникли, как известно, в США и добились там вполне приличного к себе отношения. И пока конгрессмены не убедятся, что в России этим религиям ничего не грозит, будут сложности и с американской помощью, и с кредитами МВФ. Вряд ли страна может себе позволить пойти на это в настоящее время.

Вероятнее предположить, что правительство попробует использовать возникшую ситуацию для политического торга. Логика его такова: вы нам кредиты и помощь, мы вам немножко религиозной свободы. Вспоминается советское прошлое, когда западные поблажки выменивались на свободу евреев-отказников и диссидентов. Сейчас представители федерального правительства на возмущенные вопросы американцев и европейцев лишь разводят руками. Формально гонителями действительно являются не они, а местные, в том числе и московские, власти. Если на кону будет достаточно, их переубедят.

Правда, сейчас на кону более крупные ставки. Россия не желает мириться с жесткой политикой США и НАТО в отношении Югославии. Но это резкое обострение международной обстановки рано или поздно завершится. Внутренние же наши проблемы, мешающие договориться с Западом, никуда не денутся, напротив, усугубятся. Кончится югославский кризис, и мы снова начнем выяснять, почем нынче религиозная свобода.

Все это позволяет сделать вывод, что возобновившиеся гонения на новые религии в России вызваны политической конъюнктурой как внутри страны, так и за ее пределами. Это наводит на грустные размышления. Религиозная свобода индикатор состояния политических и гражданских свобод в стране. Пока она ущемляется в угоду временным интересам, мы не можем говорить о том, что в России сложилась устоявшаяся система демократических норм, подвластная лишь одному диктату диктату закона.

БОРИС ФАЛИКОВ

Москва