Он был на год старше Юзефа, маршала Польши, воссоздателя польского государства после почти полуторавекового небытия. Родился в 1866 г. в фольварке Зулов Свенцянского повета, на Виленщине. Свенцяны стык традиций, культур, белорусской, литовской, польской. Наверное, поэтому на всех трех конференциях (две предыдущие прошли на Хоккайдо и Сахалине), посвященных Брониславу Пилсудскому, в чьем-то не столько научном, сколько патриотическом выступлении обязательно поднималась тема его национального самосознания. Вот и на последней, краковской, журналистка из Вильнюса усиленно доказывала, что Пилсудский занялся сахалинскими айнами, невольно отдавая дань бродившему в его подсознании древнему литовскому язычеству.

Но будем все-таки верить самому Пилсудскому, считавшему себя поляком, хотя он прекрасно был осведомлен об особенностях происхождения своего древнего рода, кровно связанного с легендарными литовскими князьями, и называл себя *литовским поляком". В этом месте строгий белорусский патриот укажет мне на разницу между этнической и исторической Литвой, коей является старая Белая Русь, из которой и выводятся Пилсудские. И я, тоже будучи белорусским патриотом, хотя и не очень строгим, не буду здесь спорить. Добавлю только, что Бронислав, как и Юзеф, помимо польского, хорошо знал и литовский, и белорусский языки, не говоря уже о русском, на котором вынужден был (иначе не пропустила бы цензура) писать родным с сахалинской каторги.

Путь же на каторгу ему был, что называется, предопределен. А как могло быть по-другому, ежели отец был комиссаром Ковенского повета во время восстания 1863 г., ежели уже в виленской гимназии, где учился вместе с Юзефом, он организовал подпольный кружок. Будучи студентом юридического факультета Петербургского университета, в 1887 г. он вошел в организацию Александра Ульянова, готовившую покушение на Александра III. Как известно, пятеро ее участников вместе со старшим братом Ленина были казнены. Бронислава Пилсудского приговорили к 15 годам каторги на Сахалине. Некий парадокс заключается в том, что Бронислав изначально был противником террора, но помог укрыться одному из курьеров, перевозивших деньги для террористической организации "Народной воли", и что оказалось самой тяжелой уликой на суде раздобыл химикалии для бомбы, предназначавшейся царю.

Итак, Сахалин, каторга... Тяжелая доля сосланных революционеров... Бесчеловечный царизм... Эти штампы из советских учебников по истории России уже давно соперничают с реальными биографиями не такого уж и короткого ряда деятелей революционного движения. Конечно, каторга не была домом отдыха. Но вот так получилось, что благодаря суровому царизму, вырвавшему молодых людей из сферы подпольных квартир, листовок, прокламаций, самодельных бомб, мировая наука получила плеяду замечательных ученых, исследователей быта и языков народов Сибири, Дальнего Востока. Лев Штернберг, Владимир Тан-Богораз... А уж что касается поляков, то здесь и Вацлав Серошевский, имя которого и сегодня священно в Якутии, и Бенедикт Дыбовский (кстати, родившийся в Адамарине под Минском), автор трудов о камчадалах и ительменах, и Агатон Гиллер, исследователь Забайкалья... И, конечно же, Бронислав Пилсудский, имя которого в новой Польше вернулось после долгого небытия, определявшегося коммунистическим запретом на все, связанное с именем маршала Пилсудского. Пилсудские были в опале не только в царские времена.

Но если вернуться на Сахалин конца 80-х годов прошлого столетия, то мы увидим, что Бронислав совсем недолго был на физических работах. Очень скоро администрация острова начинает использовать его как человека образованного: он работает в канцелярии, проводит метеорологические исследования, учит детей в местной школе. Знаменательной оказалась встреча Пилсудского с также сосланным на остров народовольцем Львом Штернбергом, подсказавшим Брониславу идею заняться исследованием быта коренных народов Сахалина гиляков (нивхов) и айнов.

Айны стали судьбой Пилсудского в самом непосредственном смысле этого слова. Таинственный народ, обычаи которого, язык, происхождение, наконец сама внешность (мощный волосяной покров по всему телу) не давали повода для какой-то местной "привязки". Айны никого не напоминали ни орочей, ни гиляков, ни тем более японцев или корейцев. Их песни и предания говорили о внеземном, небесном происхождении народа. О пришельцах из космоса тогда не говорили, но айны пели о космосе как своей родине.

Пилсудский не только досконально изучил их язык и составил его грамматику, записал на восковые валики их песни. Он стал защитником айнов от злоупотреблений островной администрации, деятели которой в насмешку прозвали его "королем айнов". Айны и в самом деле почитали его как своего короля, они приняли Пилсудского в свою среду, он женился на аинке Хухамме, родившей ему сына и дочь. Об исследованиях Пилсудского к этому времени появились его научные публикации узнало Российское географическое общество. Достойные люди, русские ученые начали хлопотать за талантливого поляка. В 1896 г. по амнистии, объявленной после смерти царя, каторжные работы, которых он по сути не отбывал, заменили на положение ссыльнопоселенца, что дало возможность вскоре (опять-таки благодаря серьезным рекомендациям) занять место смотрителя в музее Владивостока. Вместе с Вацлавом Серошевским он выехал на Хоккайдо, где продолжал исследования, связанные с айнами.

В 1905 г. Бронислав обрел полную свободу. Он хотел выехать в Европу вместе с женой и детьми, но старейшины рода запретили Хухамме вместе с сыном Сукезо и дочерью Кийо следовать за мужем. Бронислав приехал в Краков, его научные труды были уже достаточно известны, и в Ягеллонском университете ему готовились предоставить кафедру этнографии. Но нет у него соответствующих академических регалий, ни даже диплома, и кафедральный "проект" отодвинулся в тень. Пилсудский продолжал свои этнографические штудии в университетах Швейцарии, изучал, в том числе в Париже, опыт организации европейских музеев, посвященных культуре разных народов. И снова вернулся на родину, работал во Львове, Кракове и Закопане, создавал научные общества, этнографические секции, собирал экспонаты для Татранского музея, призванного запечатлеть особенности быта и культуры польских горцев. Он стоял во главе многих издательских начинаний. Постепенно вырисовывались контуры серьезного проекта школы польской этнографии.

Первая Мировая война застала его в Швейцарии. Он жил в Лозанне и Фрайбурге, пополнял коллекции Польского национального музея в Рапперсвиле, который поляки-эмигранты организовали еще во времена Тадеуша Костюшко. Он чувствовал, что у Польши появляется шанс обрести независимость и связался с Польским национальным комитетом в Париже, где сотрудничал с Владиславом Мицкевичем, сыном великого поэта. Он был полон планов и надежд...

17 мая 1918 г. Бронислав Пилсудский утонул в Сене. Как свидетельствует полицейская хроника, упал с моста. Убийство? Самоубийство? Несчастный случай? Исследователи до сих пор спорят о причинах этой трагедии. Его похоронили на кладбище в Монморанси.

А через два года произошло "чудо на Висле": Юзеф Пилсудский остановил под Варшавой и обратил в бегство Красную армию под командованием Тухачевского. Началась межвоенная история Польши, в которой Бронислав, ученый в расцвете таланта, мог бы многое сделать.

Он собрал богатейшие коллекции, но бедность душила, и потому вынужден был часть их продавать. Прекрасная его коллекция, пожертвованная Национальному музею, погибла во время бомбардировок Варшавы в сентябре 1939 г. Но уцелело самое ценное собрание фонографических восковых валиков с песнями айнов. В 1983 г. японские ученые с помощью лазерной техники восстановили валики и сумели воспроизвести записи. В Японии Бронислав Пилсудский национальный герой, имя которого вошло в школьные учебники. Не случайно первая международная конференция, посвященная его наследию, состоялась в 1985 г. в Саппоро. Вторая прошла в 1991 г. в Южно-Сахалинске, где тогда был открыт памятник ему.

И вот третья... Краков и Закопане, города, где жил и работал Бронислав Пилсудский. На конференцию приехали ученые из разных стран, больше всего из России и Японии. Второй раз встречаю Кадзуясу Кимуру, инженера из Иокагамы, внука Бронислава Пилсудского. О том, что он потомок знаменитого польского этнографа, Кадзуясу узнал 17 лет назад. Айны ушли с Сахалина вместе с японцами после того, как южная часть острова была передана СССР. Отец и мать ничего не рассказывали о деде, боялись преследований со стороны тогдашних японских властей. Кимура приехал вместе с дочкой. Чистокровный по виду японец, он выделяется среди невысоких и щупловатых соотечественников славянской статью ростом, развернутостью плеч.

Ныне все изменилось. Айнов нет на Сахалине (буквально ни одного человека), но они живут, сохраняют свои традиции на Хоккайдо. Японская наука серьезно занимается их историей и фольклором. Об их давнем "короле" Брониславе Пилсудском сняты художественные и документальные фильмы, написаны пьесы и романы, не говоря уже о многих научных исследованиях. С начала 80-х действует Международный комитет по сохранению и изданию научного наследия Бронислава Пилсудского, работы которого координирует Институт этнолингвистики и ориентальных исследований в Стеншеве (недалеко от Познани), возглавляемый знаменитым польским ученым, неутомимым продолжателем дела Пилсудского профессором Альфредом Маевичем. В Южно-Сахалинске выходит научный журнал "Известия Института наследия Бронислава Пилсудского".

Кстати, в его третьем выпуске за нынешний год опубликован интереснейший дневник юного Бронислава за 1882 год. В нем жизнь, быт тогдашнего Вильнюса с его непростыми историческими и национальными узлами, эпоха, когда, по словам публикатора дневника, английского ученого Витольда Ковальского, "виленские поляки сознавали себя такими же борцами за правду, как сегодняшние литовцы, жители этого города".

СЕМЕН БУКЧИН

Варшава

©   "Русская мысль", Париж,
N 4291, 04 ноября 1999 г.

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ СЕРВЕРА »»:     ....