Конечно, это также может быть трактовано как применение социалистической экономической политики. Важно, однако, отметить, что она не имеет ничего общего с политико-экономической системой так называемого реального социализма.
Результатом практического применения модели "государства всеобщего благоденствия" оказался рост числа тех, кто финансируется за счет налогов (то есть фактически паразитирует на рыночном секторе при помощи государства), относительно тех, кто финансируется собственно рынком, то есть занят в коммерческом секторе, включая предпринимателей и работающих по найму. Наиболее ярко это было выражено в "идеальном" welfare state Швеции. Если в 1960 г. на одного занятого в рыночном секторе приходилось 0,382 финансируемого за счет налогов, то в 1990-м уже 1,51, а в 1995-м даже 1,83: число паразитирующих относительно тех, кто создает общественное богатство, увеличилось почти в 5 раз! Вот уж действительно один с сошкой, семеро с ложкой.
Важно, что здесь возникает тесная связь политики с экономикой: занятые в "паразитирующем секторе" составляют больший, растущий и хорошо организованный электорат, обеспечивающий электоральное преимущество политике наращивания государственных обязательств. Возможность разрыва этого порочного политико-экономического круга появляется лишь в условиях глубокого кризиса. К концу 80-х он охватил ряд развитых стран, в той или иной степени использующих модель "государства всеобщего благоденствия". Реакцией на него оказалась либерально-консервативная "революция" 80-90-х, связанная в США с президентом Р.Рейганом, в Великобритании с премьер-министром М.Тэтчер, в Швеции с премьер-министром К.Бильдтом, в Германии с канцлером Г.Колем и т.п.
В результате в 90-е годы ряд развитых стран сделал попытку сократить безмерно разросшиеся государственные обязательства. В основе этого было два обстоятельства: во-первых, крах социалистической политико-экономической системы, девальвировавший социалистический вызов как важнейший стимул наращивания объема государственных социальных обязательств в развитых странах, во-вторых, снижение эффективности экономики этих стран, их конкурентоспособности на мировых рынках. Швеция, Великобритания, Бельгия, Нидерланды смогли несколько снизить объемы государственных изъятий из ВВП. Однако опыт этих стран показывает, что политически сделать это в неэкстраординарных условиях чрезвычайно трудно.
АЛЕКСЕЙ УЛЮКАЕВ
Москва
© "Русская мысль", Париж,
N 4270, 20 мая 1999 г.,
N 4271, 27 мая 1999 г.
| [3b / 8] | ||||
|
|
||||
|
||||
