3 января 1997 г. в милицию поступило сообщение о дерзком вооруженном налете среди бела дня. Жертвы нападения, проживающие в Москве граждане Индии, были жестоко избиты и ограблены у себя в квартире. Двое из них оказались в больнице, третьему медицинская помощь уже не понадобилась...

Прибывшим на место происшествия сотрудникам ОВД "Нижегородский" оставшиеся в живых рассказали подробности. Около часу дня двое незнакомых им "лиц кавказской национальности" догнали входившего в подъезд Паттанайака Бтинода, приставили к его горлу нож и спросили, хочет ли он жить. Бтинод отдал им всю свою наличность. Затем бандиты потребовали, чтобы индиец проводил их в квартиру, куда он держал путь. Итог происшествию подводит судебно-медицинское заключение:

"Гупта Гопал Шран сотрясение головного мозга, гематома лобной области, потребовавшая ее пунктации... Гхагии Рамеш Чандр ушиб головного мозга тяжелой степени, травматическое субрахноидальное кровоизлияние... Тйаги Марнал оскольчатый перелом костей свода и основания черепа, перелом костей лицевого черепа... В результате полученных повреждений потерпевший Тйаги Марнал скончался на месте происшествия".

Вывернув карманы лежавших на полу индийцев и захватив имевшуюся в доме аудио- и видеотехнику, бандиты скрылись, заперев за собой дверь.

Кто-то запомнил две последние цифры номера "Волги", в которой, возможно, они уехали. Наутро ее водитель Овчинников показал, где налетчики будто бы вышли из машины, а вечером того же дня милиционеры уже звонили в дверь квартиры, где жили двоюродные братья Тигран и Хачатур Акопяны, выпускник и студент одного из московских вузов.

Так в графе "убийства" появилось еще одно раскрытое преступление. Зло наказано, правосудие восторжествовало. И лишь в ходе судебного разбирательства стало выясняться, как правоохранительным органам удалось достичь этого.

Курьезы "царицы доказательств"

На самом деле все происходит совсем не так, как показывают в американских боевиках.

Как на суде выяснилось, на Акопянов милицию вывел первый попавшийся на глаза адрес выходцев с Кавказа. Ворвавшись в квартиру, блюстители закона первым делом несколько раз ударили открывшего дверь Хачатура по голове. Затем оглушили потоком несодержательных вопросов с требованием содержательных ответов.

Так возникло написанное явно под диктовку "чистосердечное признание", в котором появился еще один "участник преступления". Третьим неожиданно стал водитель Овчинников, принимавший, если верить этому документу, самое непосредственное участие в разбойном нападении и убийстве (сыщики явно перестарались: ведь индийцы говорили только о двоих налетчиках).

Между тем ни одна из 11 проведенных экспертиз не подтвердила участия братьев в преступлении. Единственный вещдок, на который следствие возлагало серьезные надежды, телевизор "Сони" 14M1, "добровольно" доставленный в милицию одним из Акопянов (точно такой же налетчики унесли из квартиры индийцев) к преступлению, как выяснилось, отношения не имеет. Зато свидетелей, подтверждающих алиби братьев, более чем достаточно.

Главный же курьез содержится в протоколе опознания: "После осмотра предъявленной группы лиц Овчинников М.М. заявил, что из представленных трех лиц он не узнаёт никого, ранее с кем-либо из предъявленных ему людей не встречался и ни с кем из них не знаком", на третий день после события. Не опознал их и потерпевший Гупта Гопал.

Однако, как джокеры из рукава, в руках у милиции оказываются две сильные карты. Потерпевший Паттанайак уверенно признал в них налетчиков, а Овчинников через несколько минут после завершения процедуры опознания с выражением крайнего испуга на лице вдруг вернулся в кабинет и указал на одного из братьев.

"Что-то здесь не так", решат дотошные любители детективных романов. И будут совершенно правы.

Водителя Овчинникова видели преимущественно в одном из двух состояний: либо в подпитии, либо еще не опохмеленным. Стало быть, любые его показания крайне уязвимы. Статус его на разных стадиях следствия менялся. Овчинников визировал все, что милиция предлагала ему подписать, и говорил все, что от него требовалось.

Но вот месяца через полтора Овчинников принес в прокуратуру покаянное заявление, которое расставило все на свои места. Он сообщил, что предыдущие его показания не соответствуют фактам и даны под давлением милиции.

Из заявления Овчинникова: "Сотрудники милиции... сказали мне, что я реально могу стать подозреваемым в совершении преступления... но, если я опознаю их, я стану проходить по делу в качестве свидетеля".

Вскоре после опознания Паттанайак твердо заявлял следователям и позже в суде, что преступление совершили не Акопяны. Он утверждал, что лиц преступников не разглядел, но хорошо запомнил, что друг от друга их отличала значительная разница в росте, а Акопяны одинакового роста. Паттанайак сообщил о незаконных действиях милиции, чем и объяснил причину своей "уверенности" на опознании.

Тогда у него еще не прошел шок от происшедшего, он все еще переживал смерть приятеля. И вот милиционеры сообщают ему, что преступники арестованы и во всем признались. Даже показали изъятый у них телевизор. Осталась, мол, пустая формальность процедура опознания. Их уверенный тон и демонстрация "вещдока" не оставляли места сомнениям. Но как опознать тех, чьих лиц не запомнил?

Убийство, опасное для жизни

Наконец уголовное дело попало к следователю Лефортовской межрайонной прокуратуры Леониду Мельнику, который пришел к нетрадиционному выводу: арестованные невиновны, и закон требует освободить их. О чем и доложил своему шефу В.Кутовому. Шеф посоветовал "не высовываться". Тогда Мельник обратился в городскую прокуратуру. Одно из двух, сказал шеф: или работаешь как все, или пишешь заявление об увольнении.

Мельник с тех пор в правоохранительных органах не работает: на работу в другую районную прокуратуру его не пропускает городской отдел кадров, поскольку Мельника отрицательно аттестует... В.Кутовой, его бывший шеф.

На том следствие и закончилось. Овчинникова слегка "дожали", и он вновь изменил показания. Что касается заявлений Паттанайака о нарушениях в ходе процедуры опознания, то следствие, а затем суд руководствовались правилом детской этики: "Первое слово дороже второго", хотя насчет опознания с участием Овчинникова все обстояло ровно наоборот.

Но в горпрокуратуре, ознакомившись с материалами дела, засомневались: доказательства вины Акопянов более чем сомнительны, алиби же, напротив, вполне убедительны. И сделали вывод: нельзя допустить рассмотрения дела в Мосгорсуде, для чего дело переквалифицировали. В обвинительном заключении записано: "Данная черепно-мозговая травма является прижизненной и по признакам опасности для жизни относится к телесным повреждениям, причинившим тяжкий вред здоровью", стало быть, и убийства не было.

Создалась абсурдная ситуация: защита заинтересована в том, чтобы подсудимым было предъявлено обвинение в убийстве, ибо только тогда дело будет передано в Мосгорсуд и можно надеяться на справедливый приговор. Районная же прокуратура делает все, чтобы обеспечить истинным убийцам свободу.

Тут внезапно умирает водитель Овчинников. Что-либо выяснить о причинах смерти адвокатам не удалось.

...Идет суд.

Адвокаты ходатайствуют о дополнительном допросе свидетеля. Ходатайство отвергается.

Защите потребовалось допросить бывшего следователя прокуратуры Л.Мельника и участвовавших в опознании статистов. "В этом нет необходимости".

Тем не менее обвинение начало разваливаться на первом же судебном заседании. Доказательств вины ни прямых, ни косвенных нет. Свидетели один за другим рассказали, как в часы и минуты совершения преступления Акопяны обедали, смотрели видео, спешили на работу и никак не могли находиться в квартире индийцев.

Забрезжило уголовное дело против тех, кто выбивал "чистосердечные признания" у невиновных, шантажировал свидетелей и препятствовал поиску убийц (по ст. 299 УК РФ привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности в совершении тяжкого преступления наказывается лишением свободы от 3 до 10 лет, а статьи 301, 302 и 303 карают, кроме того, за принуждение к даче показаний и фальсификацию доказательств).

Тем неожиданнее прозвучал приговор: Акопяны признаны виновными и приговорены к 10 годам строгого режима каждый.

Из текста протокола судебного заседания выпало множество важнейших подробностей исключительно тех, что подтверждают невиновность обвиняемых; а показания свидетелей и потерпевшего совершенно искажены. Вот только один пример.

Показания Паттанайака: "Уверенности в схожести голосов у меня не было, так как я слышал от нападавшего лишь несколько слов".

В протоколе эти же показания записаны так: "По голосу я определил, что это он, и опознал его".

Налицо должностной подлог, повлекший заведомо неправосудный приговор (ст.305 УК РФ: от 3 до 10 лет лишения свободы).

Зверское убийство приговор деликатно квалифицирует как "вред здоровью", "повлекший по неосторожности (!) смерть потерпевшего", а таинственная смерть водителя Овчинникова отнесена в разряд не относящегося к делу. Заявление же о незаконных методах воздействия якобы "не нашло подтверждения".

О показаниях свидетелей защиты: "Суд... не принимает их в расчет и считает, что они вызваны стремлением помочь подсудимым избежать уголовной ответственности". То есть суд утверждает, что свидетели дали ложные показания. Но тогда почему их не привлекли к уголовной ответственности?

* * *

Статистика утешает нас прекрасными показателями: до 90% раскрытых преступлений. Однако, учитывая методы "раскрытия", нельзя не сознавать, что на месте осужденных за несовершенные преступления братьев может оказаться практически любой гражданин России.

НИКОЛАЙ КАЛИНКИН

Москва

©   "Русская мысль", Париж,
N 4316, 04  м а я  2000 г.

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ СЕРВЕРА »»:     ....   ...        [ В Интернете вып. с 22.05.2000 ]