С тех пор как первый российский президент Борис Ельцин добился для себя права участвовать в ежегодных встречах сильных мира сего, прибытие главы российского государства на встречу «7 + 1» всегда ожидается с повышенным интересом. По крайней мере в этом всегда есть элемент неожиданности: коллеги Ельцина никогда заранее не знали, какой он им заготовил сюрприз, чем порадует или о чем будет просить. Ожидание Путина было еще более интригующим: хотя многие из «семерки» уже имели возможность лично познакомиться с новым хозяином Кремля, всем было интересно, как он будет вести себя за общим столом. И в этом смысле премьера прошла на «ура». Зрители не скрывали, что Путин оставил о себе «сильное впечатление», он оказался собеседником, готовым включиться в разговор на любую из поднимавшихся тем: о напряженности между Индией и Пакистаном, о мирном процессе на Ближнем Востоке или ситуации на Балканах и, в отличие от своего предшественника, был «предельно ясен в изложении своих мыслей» и, главное, не попрошайничал. [На снимке:Контакты Владимира Путина и президента Франции Жака Ширака на Окинаве ограничились коридорным рукопожатием. Но президент России обещался явиться с визитом в Париж этой осенью].
Эффектный маневр Путина с предварительным заездом в Пекин и Пхеньян тоже произвел должное впечатление. На Окинаве все ждали прежде всего экзотических рассказов очевидца, который в эксклюзивном порядке посетил «заповедник сталинизма» и удостоился доверительной беседы с Ким Чен Иром.
Итак, спектакль удался. Путину своей блестящей игрой удалось даже затмить Клинтона, который к началу встречи в верхах на Окинаве не успел разрубить узел противоречий на кэмп-дэвидских переговорах, то есть пока еще аплодисментов не заслужил. Позиция Клинтона осложнялась еще и тем, что его европейские коллеги далеки от того, чтобы поддержать американские планы по развертыванию новой системы противоракетной обороны и по данному вопросу скорее солидаризируются с позицией Москвы. На это, судя по всему, и был рассчитан дальневосточный маневр российского президента.
Биллу Клинтону уже этим летом, до ухода с поста президента США, предстоит сказать свое последнее слово относительно планов создания новой системы противоракетной обороны. Эти планы включают в себя два аспекта «зонтик» для защиты территории США от баллистических ракет и система защиты американских экспедиционных корпусов и военных баз вне национальной территории от нестратегических ракет. По логике Вашингтона, новые противоракетные системы предназначены исключительно для защиты от угрозы, исходящей от стран с рудиментарными политическими режимами, имеющих на вооружении ракеты и главное не подчиняющихся привычной логике поведения и потому непредсказуемых. В их число включены Северная Корея, Иран, Ирак, а также Индия и Пакистан. О КНР в открытую не говорится, но подразумевается.
О том, что Москва сразу же выступила против американских планов, говорилось уже достаточно много. Как аргумент использовалось не только противоречие этих планов положениям двустороннего договора по ПРО 1972 года, но и слом американцами всей системы ядерного устрашения, оставшейся со времен «холодной войны».
Понятно, что России не угнаться за Америкой, и вот уже полгода, как Кремль собирает под свои знамена всех реальных и потенциальных противников американских планов. КНР в данном случае оказывается самым надежным союзником России. Во время встречи Путина с Цзян Цзэминем из Пекина прозвучали совместные угрозы адекватного ответа, если США «нарушат мировое стратегическое равновесие». Все аргументы, используемые американцами, главы России и КНР назвали неоправданными и заверили весь мир в наличии «прочного российско-китайского стратегического партнерства». Западные обозреватели обратили внимание на то, что в совместном документе, под которым Путин поставил свою подпись, содержится взятое из коммунистического лексикона обвинение американцев в «гегемонизме», в «попытках изменить базовые принципы международного права, вооруженном давлении и вмешательстве во внутренние дела суверенных государств». До сих пор российская сторона на официальном уровне апеллировала лишь к положениям договора по ПРО 1972 года.
Ради того, чтобы петь с Цзян Цзэминем в один голос на антиамериканской ноте, Путину пришлось даже пойти на уступки: главное внимание в совместной российско-китайской декларации уделено не договору по ПРО 1972 года, а американским планам развития «нестратегической» ПРО. Именно это интересует и беспокоит КНР больше всего: в Пекине опасаются, что США включит в зону своей антиракетной обороны и Тайвань. Поддержав своего «китайского друга», Путин громогласно заявил о недопустимости включения Тайваня в иностранную систему обороны, ибо это «нанесет серьезный урон стабильности в регионе».
В остальном позиции России и КНР расходятся. В отличие от пекинских властей, Москва, протестуя против американских односторонних планов, предлагает создать общую систему защиты НАТО, России и Европы от баллистических ракет. На Западе такую позицию оценивают как готовность Москвы пойти на пересмотр договора по ПРО 1972 года при условии, что ей удастся сговориться с США и европейскими странами. При этом КНР, категорически выступающая против пересмотра советско-американского договора по ПРО, в расчетах Кремля не учитывается. И именно на это обращают внимание западные дипломаты, оценивая итоги визита Путина в Пекин. Российско-китайский союз они рассматривают как сиюминутный дипломатический маневр. Понятно, что обе страны, учитывая их заинтересованность в западных инвестициях и развитии товарооборота, дальше вычурной риторики не пойдут.
Что же касается привезенного Путиным из Пхеньяна обещания северокорейского режима отказаться от своей ракетной программы, то к нему никто на Окинаве не отнесся всерьез. Клинтон не скрывал своего скептицизма: «Северокорейское предложение далеко от ясности, а то, о чем просят взамен, еще менее ясно». В ответ на свертывание своих ракетных программ Пхеньян, по словам Путина, хочет получить доступ к западным технологиям запусков спутников в мирных целях. Смутило «семерку» и то, что обнародовал это предложение не сам Ким Чен Ир, а хозяин Кремля.
Так зачем же Путин ездил в Пхеньян? Как видно, произвести впечатление на США и поколебать их планы новейшей ПРО (мол, Северная Корея более не представляет угрозы) Путину не удалось. Ему просто не поверили, и проверять достоверность намерений Пхеньяна будет лично М.Облрайт во время ее встречи с министром иностранных дел Северной Кореи. Весь кремлевский сценарий с этой точки зрения пошел насмарку. А ведь не исключено, что сговорчивость Пхеньяна была обусловлена тем, что Путин пообещал списать с Северной Кореи ее долг России, превышающий 3 млрд. долларов. Такими деньгами не разбрасываются, даже если мало надежд получить долг назад.
Наверное, в Кремле рассчитывали, что, привезя на Окинаву предложения Пхеньяна, Путин привлечет внимание к российской дипломатии и сможет претендовать на роль миротворца. А ради этого можно и вступить в ряды пионеров, и пройти весь помпезный ритуал поклонения северокорейским коммунистическим святыням. Трудно поверить, что все это делалось в угоду своим, российским коммунистам и их электорату. Как комментировала поездку Путина в Пхеньян газета «Время новостей», «любому политику, который стоит на перепутье, выбирая разные модели развития для своей отчизны, стоит посетить зал Статуи в Кымсуанском дворце и там же ознакомиться с двумя историческими памятниками вагоном, в котором путешествовал вождь и товарищ Ким Ир Сен, и черным шестисотым «Мерседесом» на мраморном постаменте. Оттуда он выйдет оголтелым либералом».
Экзотики в ходе этого визита и наверняка во время рассказов о нем за столом «семерки» на Окинаве было хоть отбавляй. Но каков же достигнутый результат? По поводу российской политики в Чечне Путина действительно никто упрекать не решился. В его присутствии не стали поднимать и вопрос об отмывании грязных денег, хотя Россия входит в «черный список» международного Агентства финансовых сделок, и вопрос этот стоял в повестке дня встречи «семерки» до приезда Путина. Иначе говоря, молодого российского президента на Окинаве решили «не обижать». Он всем понравился. И если именно это и было целью кремлевского сценария, то спектакль действительно удался. Но авторитет России как государства от этого не возрос, и старые советские долги никто России прощать не собирается. Что же касается рассказов Путина о своей реформаторской деятельности, то этот аспект никто даже не стал комментировать. Ведь по большому счету «семерка» собралась на Окинаве, чтобы обсудить вопросы мирового порядка об облегчении долгов сорока самым бедным странам мира, о пищевой безопасности, в том числе о генетически видоизмененных продуктах питания, о рисках глобализации, о проблемах сохранения окружающей среды и борьбы со СПИДом, о новых технологиях информатики. Россия в этих обсуждениях не принимает участия. И только тогда, когда она приблизит уровень своей экономики к уровню стран «семерки», можно будет говорить о диалоге на равных с президентом России.
заранее не знали, какой он им заготовил сюрприз, чем порадует или о чем будет просить. Ожидание Путина было еще более интригующим: хотя многие из «семерки» уже имели возможность лично познакомиться с новым хозяином Кремля, всем было интересно, как он будет вести себя за общим столом. И в этом смысле премьера прошла на «ура». Зрители не скрывали, что Путин оставил о себе «сильное впечатление», он оказался собеседником, готовым включиться в разговор на любую из поднимавшихся тем: о напряженности между Индией и Пакистаном, о мирном процессе на Ближнем Востоке или ситуации на Балканах и, в отличие от своего предшественника, был «предельно ясен в изложении своих мыслей» и, главное, не попрошайничал. [На снимке: Контакты Владимира Путина и президента Франции Жака Ширака на Окинаве ограничились коридорным рукопожатием. Но президент России обещался явиться с визитом в Париж этой осенью].
американцами всей системы ядерного устрашения, оставшейся со времен «холодной войны».