ТЕМПЕРАТУРА ГЛАСНОСТИ

Парламентские слушания 19 сентября "Проблемы телевидения и радиовещания в Российской Федерации" прошли тихо. Ожидали, видимо, наплыва и ажиотажа, отчего и проводили слушания в зале пленарных заседаний, но то ли охрана перестаралась, не пропустив никого, кто не был внесен в предварительные списки, то ли за "проблемами" не угадывалась вероятность скандала, то ли, наконец, делить уже стало нечего, поскольку тенденция власти наложить лапу на остатки пока еще негосударственного телевидения заставила парламентариев искать иные способы самоутверждения. Когда лев готовится к сиесте, гиены держатся поодаль.

Разборки с акциями Гусинского и Березовского бушевали за стенами Думы, а в зале государственные мужи состязались в ораторском искусстве: кто сумеет лучше сформулировать, что денег нет. Ни на государственные каналы, ни на техническое перевооружение отрасли, ни на ремонт телебашен, одиннадцать из которых уже соревнуются за звание Пизанской, нет денег, и все!

Моя очередь в списке выступающих была предпоследней, было очевидно, что дело до меня не дойдет. Тут-то и вспомнились мне другие слушания, четыре года назад в парламенте предыдущего созыва, в зале меньшего размера и с куда как более накаленной атмосферой. Прошу прощения за самоцитирование, но для того, чтобы представить, что изменилось, а что осталось неизменным в проблеме, в людях, в воздухе, это хочется вспомнить.

Наше государство, говорил я тогда, защищая интересы негосударственного или попросту коммерческого телерадиовещания, похоже на недотепу-мусульманина. Он прочел в Коране, что жен ему позволено иметь четырех, а наложниц без счета. В соседнюю суру, где сказано, что взять он их может лишь столько, сколько способен прокормить, он не заглядывал. Так и государство: хочет иметь четыре федеральных телеканала в женах, 89 региональных в наложницах, прокормить всю эту ораву, конечно же, не в силах, а посему вынуждено закрывать глаза на то, что и жены, и наложницы регулярно подрабатывают на панели, отбивая хлеб рекламы у честных тружениц второй древнейшей профессии.

С тех пор государственный гарем был решительно преобразован: в целях лучшей управляемости добавили 80 с лишним радио-телепередающих центров (РТПЦ), отобрав их у министерства связи, надо всем разместили Российскую телерадиокомпанию (РТР) с бесплатным и безденежным довеском в виде канала "Культура". Первый канал (ОРТ) отдали на откуп Березовскому, сохранив за государством 51% акций, но решительно отказавшись от каких-либо финансовых обязательств перед этим, с позволения сказать, "общественным" телевидением. Строго настрого запретили "наложницам" якшаться с региональной властью (по крайней мере за деньги). Подавалось это все как невиданный прорыв к экономии средств, консолидации сил и восстановлению властной вертикали.

И вот, глядя как выступающие, кто застенчиво, а кто уже привычно, протягивает с трибуны руку за государственным подаянием, как делают это не только традиционно нищие региональные вещатели, но и еще вчера вполне респектабельные, хотя и вечно прибедняющиеся региональные связисты, я с тоской представлял себе грядущую очередь еще через несколько лет, куда к тому времени дружно вольются и совсем еще недавно благополучное НТВ, и загибающийся уже сегодня от безденежья канал ТВ-6, и кто там еще вольет свою мольбу в звучащее в зале: "Дайте, дайте, дайте"?! Этот стон у нас песней зовется. А песню привыкли петь хором.

Решительным диссонансом прозвучало выступление Константина Эрнста генерального директора ОРТ. Он денег не просил, он просил пощады, признавал ошибки и всем крупным телом предлагал себя для властного употребления. Он заранее написал свое короткое выступление, видимо, опасаясь оговориться по Фрейду и случайно упомянуть Березовского слово, ныне считающееся бранным в приличном обществе государственников. Так что следом за отлучением от эфира Сергея Доренко канал, похоже, готов продолжать делать власти любые укрепляющие ее подарки.

Запомнилось еще своей непомерной продолжительностью выступление замечательного когда-то артиста Николая Губенко о губительной роли нравственно бесконтрольного телевидения, моральном падении и западной угрозе. Он говорил так проникновенно и нудно, что председательствующий, видимо, проспал момент, когда выступающего следовало остановить.

От заседания партхозактива минувших времен происходящее отличалось только отсутствием обязательных рапортов о достигнутых успехах. В зале веяло такой беспросветной безнадегой, что даже выход на ковер Жириновского не вызвал оживления. Никто ни с кем не спорил, все со всеми были согласны, а на тех, кто, судя по врученным нам тезисам выступлений, не понимал, что обсуждать уже нечего и решаться все это будет не здесь, времени не хватило. Ни для одного работающего в секторе негосударственного телевидения, где между прочим, кроме НТВ (от которого тоже никого в списке не обнаружилось), работают более 600 телевещательных компаний.

Не знаю, удалось бы нам разбудить зал, но жаль, что не прозвучало, например, такое:

"Негосударственные телерадиокомпании платят налоги, из которых финансируются их конкуренты на рынке рекламы" (из тезисов Телекомпании "Воронеж"), или:

"На региональных информационных рынках сегодня существует по сути узаконенное неравенство в определении тарифов на услуги связи для государственных и негосударственных вещателей. С 1 января 2000 года для последних тарифы подняли почти в три раза" (из непроизнесенной речи И.Долгушиной, Красноярск);

"Закон о выборах... не берет во внимание, что Фонд имущества Иркутской области является лишь нашим номинальным соучредителем, бюджетных денег на счет телекомпании с 1990 года не поступало, а принуждает телекомпанию предоставлять кандидатам бесплатное эфирное время, а значит нести многомиллионные убытки" (ТК "АИСТ", Иркутск).

Или выступление иркутского телемагната Саши Тюникова, озаглавленное "Ревизия частот, проверка региональных РТПЦ и ГТРК". И уж точно прозвучали бы диссонансом отведенные мне пять минут на тему "Единый рубильник главная угроза нормального существования ТВ и радио".

Я не про злокозненность. Я про безнадежность. 85% действующих передатчиков, почти 90% производственных мощностей типографий принадлежат государству, а ему все мало. Но ведь с протянутой рукой в очереди стоят и те, кто еще совсем недавно был или вот-вот стал бы самоокупаемым и самофинасируемым. Воистину прав мой любимый Ежи Лец: "Безвыходным мы называет такое положение, простой и ясный выход из которого нам не нравится". Государственное телевидение в тупике, потому что его слишком, неподъемно много, а никакого другого способа управления, кроме как собрать под единой дланью, построить, а потом, может быть, дать волю, новая власть не знает. И сопротивляться этому ее хватательному инстинкту желающих все меньше. Экономика не рожает от идеологических постулатов, и с этим ничего не поделаешь. И патриотизм нельзя ввести указом. Надо, чтоб Родину было за что любить. Ну хоть за то, что она тебя не душит в объятьях. И здоровое, состоятельное, самодостаточное телевидение возникнет только тогда, когда закон уравняет в правах и тех, кто любит президента и тех, кто столь же искренне его недолюбливает. Конституция наша провозгласила равенство всех форм собственности. В том числе и на истину.

Так что выход есть. Но... не нравится.

АЛЕКСЕЙ СИМОНОВ

Москва

©   "Русская мысль", Париж,
N 4334, 28 сентября 2000 г.

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ СЕРВЕРА »»:     ...     [ В Интернете вып. с 27.09.2000 ]