Поездка моя в Санкт-Петербургскую губернию, в село Никольское, что лежит в семи верстах от города Гатчины, закончилась более чем благополучно, несмотря на россказни, коими пугал меня знакомый страж порядка: мол, в селе преступность практически поголовная и на большинство жителей села (а их тут тысяч около семи) заведено в полиции по "делу".

Почти сразу по приезде россказни эти удалось проверить. Увидав стайку местной молодежи, игравшей в настольный теннис, я поинтересовался у их предводителя о достоверности рассказов полиции. "Предводителем местного дворянства" оказался Алексей, художник-самоучка 25 лет от роду: "Да, вам рассказали правду. Делать здесь абсолютно нечего, кроме как пить. Время остановилось. Вот народ и бесится. В основном это бытовуха: кто-то подрался с приятелем, кто-то с женой. Много воровства. Ну вот спросите, кто здесь из нас имел дело? Я, он, он..." Так я узнал, что все парни из группки местной молодежи, с которой я говорил, имели дело с правоохранительными органами. А кто-то из ребят даже успел отсидеть некоторое время в остроге.

Рассказы доблестной полиции о никольчанах можно проверить и на местном рынке. Но, какой бы жуткий вид ни имел торговец или даже простой юноша, обычно доверие и благожелательность его к вам безграничны, будь вы местный или приезжий.

По словам уборщика Али, занесенного судьбой в Никольское из Алжира года три назад, "люди тут мирные, обычно никто не тронет пальцем, только в пятницу и субботу с работы я возвращаюсь с плоскогубцами в кармане". Правда, уголовников-рецидивистов и особых буянов народ из села выживает, дабы стало спокойнее.

Однако за описанием ежедневного досуга местных жителей я упустил самое интересное! Почти все село строилось в годы "великих перешибов" вокруг лечебницы для душевнобольных. Сия лечебница была построена еще до Первой Мировой войны, потом же только разрасталась. В приснопамятных 30-х годах вокруг растущей лечебницы начали возводить "больничный поселок": набрали людей со всей бескрайней разноязыкой России и поселили здесь. Как в небольшом котле варились люди не одно десятилетие.

Ныне лечебница известна как больница им. Кащенко N1. В каждой семье в Никольском кто-либо работает в этом сумасшедшем доме: врачом ли, медсестрой, уборщицей, сторожем; так как больница почти на две тысячи коек и народ едет туда лечиться со всей России. А в последнее время появился в больнице новый главврач, говорят о нем, что умен и дело свое любит и знает. И поселок благодаря ему стал несколько подниматься из развала недавних времен: строят новые дома, на улицах больше порядка: сумасшедшие, которые не из буйных, работают вместо дворников.

Несмотря на почти поголовное пьянство, увидеть можно в Никольском возрождение православия почти на пустом месте. Познакомился я с местным семинаристом Алексеем Рандилайненом, человеком очень приятным, постным лицом своим и жестами сильно напоминающим лютеранского пастора. Он намерен после посвящения в сан остаться здесь и стать местным священником. Жаль только, что церковь взорвали большевики в конце 30-х, а ныне церквушка лишь в избе и службы только по праздникам. Алексей хочет с Божией помощью восстановить разрушенную церковь. Есть уже и проект, и план. Только уж очень много нужно на это денег, а их не то что не хватает, а просто нет. Что же касается прихода, то хоть и больше от года к году пьяниц и подсудных в селе, но и приход медленно увеличивается.

Появились в Никольском в последние годы красивые дачи средних размеров одна из них, особенно милого вида, принадлежит местному архитектору. Даже скромные дома, которые возведены недавно, радуют глаз куда больше, чем однотипные домики, возведенные по нелепым государственным стандартам еще лет пятнадцать назад. И еще, не поверите, радует глаз и латифундия "нового русского", выстроенная в начале 90-х: она и очень большая, и красивая, а все равно лучше барских номенклатурных имений времен социализма.

Совсем нет в Никольском наркомании той заразы, от которой давно страдают крупные города России. Да и не только крупные города. В соседнем с Никольским селе Кобрине каждую осень чуть не все местные жители собирают поганки целыми корзинами и мешками. Едят сами, смотрят красочные видения, сушат, продают приезжим. Каждый год ловят их за этим гнусным занятием стражи порядка, а толку никакого. В Никольском же народ, насмотревшись на наркоманов в лечебнице, совсем зелья этого не потребляет.

В последние года два, с тех пор, как ударил кризис, и в Никольском кое-что изменилось. Если у кого был ранее запущен участок земельки, то с тех пор такого нет: все в нее зарываются с завидным усердием, тем более что покупать простую еду на рынке стало больно дорого. Например, бербер Али, у которого я нашел пристанище, показывал небольшое картофельное поле, милостиво подаренное ему соседкой. Кстати, Али здесь и женился, родил сына Идира и вообще плотно обосновался. На следующий год собирается покупать сарай и заводить птицу и немного скотинки. На картофельном поле мы шутили, представляя, как он в косоворотке, холщовых штанах и лаптях будет идти за плугом в окрестностях Никольского.

Из-за весьма интенсивных занятий никольчан сельским хозяйством село еще больше стало походить на деревню, хоть и застроено по большей части советскими домами унылыми и невзрачными коробками. Нравы здесь самые что ни на есть деревенские.

Так, Али мне жаловался: "Все местные, особенно старушки, донимают расспросами. Каждый раз спрашивают: куда? откуда? А не отвечать нельзя станешь врагом. Так все про всех всё и знают".

А помощь жителя жителю тут особенная, не та, что в городе. Воспевателям и сторонникам "общинности" посоветовать можно пожить в селе в качестве простых жителей. Пожить совсем недолго, до тех пор, пока не взвоют... Вот директор местной школы, представитель "народной интеллигенции". Внешне он и мил, и улыбчив, и представителен, и одет красиво. Когда с ним дело начинаешь все хорошо, только жадность и упрямство в глаза бросаются. Потом, если дела у вас пойдут, начинает устраивать неприятности, мелкие или не очень. И так почти все в Никольском. Пока вам плохо сочувствуют, помогают по мере сил. Стало хорошо делают так, чтобы было похуже. Порой от такой постоянной заботы озвереть можно, особенно когда на душе грустно.

Сие "общественное призрение" не избавляет селянина от одиночества. В день отъезда моего из села хоронили висельника. Хоронили, как и положено, за оградой кладбища. Родители его на похоронах всё торопили могильщиков, чтобы быстрее зарывали. Вы подумайте только, друзьям он был дороже, чем отцу с матерью! И удавился, по словам приятелей, от чувства полного одиночества. А самое неприятное, что самоубийства от пьянства и тоски невыразимой здесь обычное дело. И ни природа чудная, ни водка, ни любящая женщина не могут от нее спасти.

У художника Алексея забавный проект хочет написать на заборе больницы большими фигурными буквами: "Главврача в президенты!" Может, и правда, вылечил бы этот толковый целитель всю Россию?..

РОМАН ШУХЕВИЧ

Никольское Санкт-Петербург

©[an error occurred while processing this directive]"Русская мысль", Париж,
N 4336, 12 октября 2000 г.

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ СЕРВЕРА »»:     ...  [ В Интернете вып. с 12.10.2000 ]