[ В Интернете вып. с 19.10.2000 ] |
|
|
|
|
|
ПО ВЫСТАВОЧНЫМ ЗАЛАМ |
Выставлена (до 12 ноября) всего лишь небольшая часть огромной серии: шестьдесят среднего размера (примерно 30х50 см) листов. Выполнены в технике карандаша и акварели пером и кистью на тонированной бумаге и полукартоне в основном в три цвета: белый, черный и буро-бордовый со скупыми вкраплениями холодного голубого или синего и лимонно-желтого. Любимые герои сталинские высотки, конструктивистские постройки, ампирные особняки, заводские трубы, набережные, площади, снег. Стиль лихорадочный и сумбурный, довольно выразительный. Два-три пятна с затеками, несколько быстрых беглых линий, никаких деталей, но Москва узнаваема. Вообще же рисунки итальянца производят впечатление путевых зарисовок, которые были сделаны в быстро проезжавшем автомобиле.
Но как бы не так: «Я начал рисовать Москву лишь по прошествии многих лет, когда оценка событий прошлого взяла верх над сегодняшними чувствами, когда мое отношение к городу начало прочно оседать на дне души... Эти образы вышли из потаенных глубин памяти, которая, по моему, и есть источник искусства».
Получается занятная ситуация: сидит человек в своей мастерской в Бергамо, видит из окна дивные итальянские пейзажи и рисует в три краски зимнюю Москву. Причем с такой будничной и домашней точки зрения, с которой, кажется, видеть город может только тот, кто в нем родился и вырос. Загадка?
Здесь мы отставим в сторону досужие предположения и известные факты биографии художника (в том числе факт наличия русской жены) и уступим место размышлениям о взаимоотношениях с городом самого автора:
«Я часами бродил по городу, заглядывал во дворовые скверики и закоулки по соседству со сталинскими зданиями, особнячками в неоклассическом стиле, ветхими покосившимися домишками. Бродил в поисках сам не зная чего, не задаваясь вопросами, отдаваясь странному восхитительному чувству. Сады, парки, дворы, скверы, пустыри, детские площадки, звезды, гербы, ограды, торгующие всякой всячиной ларьки и там и сям горы рухляди ржавые остатки автобусов, машин, забавных и допотопных, словно из мультфильма, брошенные дорожные агрегаты бесконечная строительная площадка, постоянный склад под открытым небом, срез археологических слоев недавнего прошлого с вкраплениями более древних эпох.»
«Московское небо толкает вперед, внушает городу и его обитателям какое-то безрассудство, неутолимую жажду жизни... При равнодушии, более того, при неприятии повседневности у москвичей нередки озарения и сумасбродства, взрывы расточительности, апокалиптические видения и бегство в никуда».
«Небо не стоит на месте, струится, как песок в песочных часах. Воруя время, взамен оно дает городу пространство, то и дело меняет погоду, тем самым влияя на настроение, нарушая равновесие, превращая все в импровизацию, пробуждая особое чувство времени, составляющее великое, загадочное очарование Москвы».
«Даже зимний сон природы в Москве не умиротворяет. Ветер, тот же ветер, без устали вьюжит снег, не давая взгляду ни на чем остановиться. Каждый отчаянно ищет что-то утраченное, забытое, но невосполнимое: давнюю привязанность, грусть о том, каким бы мог стать, но не стал, о том, что мог сделать, но не сделал...Не то ли ищешь, заглядывая во дворы, бродя в тени монастырских стен, в забытых храмах, на площадях и мостах, в запущенных подъездах домов, в унылых коридорах советских зданий, в зеленой траве, в толчее центральных улиц, в медленном встречном движении эскалаторов метро...»
«Я полюбил непоказную Москву последних советских лет, царственную и убогую, величественную и уже нетвердо стоявшую на ногах, опорошенную пылью или снегом в зависимости от времени года. Возвращаться сюда означало каждый раз ощущать нечто утраченное со времен детства. Здесь все необъяснимым образом волновало, трогало, удивляло, бередило душу, и уже ничто не обретало прежних очертаний... Я ощутил физически, будто держал в руках комок свежевспаханной земли, человеческое страдание».
«Признаться, я немного грущу по прежней Москве, но, возможно, это грусть по прошлому, по целому куску жизни, которая играет со мной, вызывая незабываемые ощущения счастливых минут и постоянно живое чувство важного жизненного решения».
«Я люблю Москву по-прежнему. Каждый раз, когда прилетаю, в душе загорается огонек, глаз художника ловит в предвечернем свете вспышки и алые всполохи за елями аэропорта. Думаю, что не перестану работать над темой Москвы: она неисчерпаема»
(Аттилио Стеффанони. Воздух Москвы).
НАТАЛИЯ ОЛЕЩУК
Москва
© "Русская мысль", Париж,
N 4337, 19 октября 2000 г.
|
[ В Интернете вып. с 19.10.2000 ] |
|
|
|
|