Ален Безансон

13 декабря во французском посольстве в Москве
Александру Солженицыну была вручена Большая премия французской Академии морально-политических наук.
Мы предлагаем нашим читателям речь Алена Безансона
и ответное слово Александра Солженицына

Глубокоуважаемый Александр Исаевич!

Академия морально-политических наук единодушно решила присудить вам свою Большую премию. Эта премия добавляет лишь малую толику к вашей славе, однако ее необходимо присудить вам, потому что это сделает честь нашей Академии. В действительности мы хотим во всеуслышание заявить, что мы с восхищением наблюдали за той исторической битвой, которую вы вели и из которой вышли победителем. Мы свидетельствуем, что следили за ней, затаив дыхание. И если эта премия вручается вам сегодня, а не вчера, когда это событие имело бы гораздо больший резонанс, то это потому, что мы считаем небесполезным наградить доблестного борца, каковым вы являетесь, в сложный период, который переживает сегодня ваша страна. Мы же по-прежнему уверены, что битва за правду и за свободу, нескончаемая и постоянно возобновляемая, будет и впредь вас вдохновлять.

В этом смысле нашей Академии нечего стыдиться: едва возникнув, она была тотчас же упразднена, потому что ее независимый дух немало беспокоил тогдашнюю власть. Именно в силу этого стремления к свободе и праву Академия приняла в свои ряды великого Андрея Сахарова. Вас с ним объединяло общее дело. Сегодня мы присоединяемся к вам, чтобы выразить чувство нашего глубокого почтения.

Вы оставили яркий след в истории. Он вписывается в три большие, различные, но тесно связанные между собой главы.

Первая посвящена бесстрашному бунтарю и мудрому политическому борцу. Когда вас схватили "органы" и без объяснения причин бросили в лагерные застенки, вы пережили кризис сознания, который вас преобразил. Однако вы не довольствовались отказом от коммунизма, от его помпезности и его творений. Вы вступили в бой, это была битва голыми руками битва Давида с Голиафом. Вы придали своей смелости и неимоверной энергии не менее удивительный политический смысл.

Когда вы сочли, что после 1956г. тиски могут разжаться, вы начали сложную партию с Хрущевым и с цензурой, действуя осторожно, шаг за шагом, оценивая тотчас же, изо дня в день, соотношение сил, и были дни, когда вам казалось, что вы можете победить. "Один день Ивана Денисовича", умышленно смягченную картинку из лагерной жизни, цензура пропустила. Она не учла, что это будет бомба замедленного действия, благодаря которой ваше имя станет известным всему миру и из-за которой система даст трещины. Тем не менее Голиаф оставался на ногах, и требовалось ждать еще около 30 лет до тех пор, пока он рухнет. Вы поведали об этом эпизоде в великолепной по своей хитрости и иронии книге "Бодался теленок с дубом". Однако вы вложили в свою пращу страшный камень, в котором тоталитарный ужас ленинизма отныне был выставлен в полном объеме. Эти книги были написаны и перепечатаны на машинке в условиях жуткой бедности и жесточайшего подполья. Я горд тем, что переправлять рукописи вам помогали французы. Так на Западе появился "Архипелаг ГУЛАГ". На этот раз произошло землетрясение. Вы были изгнаны. Вас приняли Соединенные Штаты, где в течение 20 лет в вермонтской тиши вы продолжали творить.

Вторая глава ваших великих деяний. Вы сказали всю правду о режиме ленинизма. Честно говоря, несмотря на завесу секретности, ощущение этой реальности всегда присутствовало. Тем не менее четко представить истинное положение дел и прийти ко всеобщему согласию относительно достоверности факта мешала чудовищная пропагандистская мощь режима, а может быть, распространенная на Западе симпатия к коммунистическим идеям или невозможность поверить, что столь невероятные вещи, о которых рассказывали документы и свидетельства, существовали на самом деле. Даже речь Хрущева 1956 года пробила лишь узкую брешь в стене лжи. "Архипелаг ГУЛАГ", удар особенно мощный в силу своей высокой художественности, страстного и неопровержимого размаха, значительно ее расширил. Осознаваемая до конца немногими реальная правда о ленинской утопии, находящейся у власти, была воспринята миллионами читателей близко к сердцу и по своей силе была сравнима на Западе с обращением в новую веру.

Однако одних описаний недостаточно, необходимо и осознавать. Так, в "Письме вождям Советского Союза", написанном в 1974г., которое я считаю вашим лучшим произведением, вы поставили заключительный диагноз, и, думаю, вы были первым, кто это сделал. Цитирую ваши слова:

"Эта всеобщая обязательная, принудительная к употреблению ложь стала самой мучительной стороной существования людей в нашей стране хуже всех материальных невзгод, хуже всякой гражданской несвободы.

И все эти арсеналы лжи (...) привлекаются как налог в пользу Идеологии: связать, увязать все происходящее, как оно течет в цепкую когтистую умершую Идеологию (...) на которой уже столько крови, что она не дает дышать живому телу нации, крови тех 66 миллионов".

Вы оставались твердо верны своему предчувствию: суть режима, неизменная с 7 ноября 1917г., это не национализация, не бюрократия, не новый класс, не диктатура человека или даже партия, не социальная и политическая структура в общем и в целом, суть этого режима своего рода "вероисповедание", которое в ваше время было даже не вероисповеданием, но скорее пустым и обязательным языком, идеологией. Когда оно окончательно исчезло, рухнуло все, как вы и предполагали и к чему готовили. Именно поэтому вы были не только "моментом человеческой совести", но главным действующим лицом истории.

Третья глава историк. Мы живем в столетие, когда история, то есть то, что в действительности произошло, не только, как всегда, с трудом поддается установлению, но претерпевает различные умышленные искажения, и нигде этих искажений не было больше, чем в советской России, потому что власть четко осознавала, что тот, кто владеет прошлым, тот владеет и настоящим.

Писатель-романист, наследник Толстого, в гигантском проекте "Красного колеса" вы задумали восстановить истинную историю России в ХХвеке.

В великолепном рассказе, написанном в русле все той же толстовской традиции, вы также задумали показать прекрасный характер русского народа на примере простой верующей крестьянки Матрены, которая сумела сохранить свой дух незамутненным, а сердце чистым.

История в вашем изложении, и это вполне естественно, стала предметом критики и оговорок, комментариев, о которых сегодня мы не намерены говорить. Знайте только, что наша Академия небезразлична к этим спорам. В числе ее членов были по меньшей мере два крупных историка, специалиста по России, Анатоль Леруа-Болье и Альфред Рамбо, чья работа переведена на русский язык и вам небезызвестна.

Наконец, есть еще четвертая глава, действие которой разворачивается в наши дни, после вашего возвращения из долгого изгнания. Это ваша деятельность и ваши выступления, а также книги, написанные вами на вновь обретенной родине. Это неоконченная глава, и наша Академия не может и не хочет выносить о ней суждение. Впрочем, она может рассказать о своем опыте. В то время, когда Франция устремилась на завоевание Европы, Академия была распущена и воссоздана вновь лишь тогда, когда Франция, отказавшись от своих планов господства, стремилась построить свободные институты. Академия всегда считала, что этот простой путь подходит Франции, Европе и всему миру гораздо лучше, чем иллюзии славы и господство над народами, которые этого не хотят и не принимают. Видимо, можно провести параллель между Францией периода революционного кризиса и империи и современной Россией. Мы надеемся, что Россия, ведомая хорошим правителем, также познает счастье свободы и права. Мы полагаем, что один из величайших людей этого века поможет ей этого счастья захотеть и его обрести. Именно в этом, дорогой и глубокоуважаемый Александр Исаевич, заключается смысл Большой премии, которую рада присудить вам Академия морально-политических наук.

Париж Москва

©   "Русская мысль", Париж,
N 4346, 21 декабря 2000 г.

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ СЕРВЕРА »»:     ...