Первый раз я увидела Александра Адлера в затылок. По телевизору шла передача Бернара Пиво "Апострофы". Только что вышла по-французски книга Владимира Буковского "И возвращается ветер", и Б.Пиво пригласил участвовать вместе с ним в передаче две пары французских коммунистов: Жана и Нину Кехаян (теперь давно уже не коммунистов), выпустивших книгу "Краснопролетарская улица" о своем чудовищном для французов московском бытовом опыте, и двух из пяти авторов книги "Мы и СССР", излагавшей официальную точку зрения ФКП, тогда партии "еврокоммунистической", Клода Фриу и совсем еще молодого Адлера. А мы с Ниной Ивановной Буковской были в числе приглашенных и сидели в студии как раз позади этих двух. Передача перешла в схватку между коммунистами, а спокойный, чуть улыбающийся Буковский напоминал скорее шахматного судью, хотя схватка была больше похожа на словесный бокс.
Вскоре после советского вторжения в Афганистан Адлер вышел из партии. Об этом сказал мне член ЦК ФКП (но "внутренний диссидент") Жан Элленстейн, с которым мы где-то вместе выступали (и на трибуне я с ним сильно сразилась, что не помешало ему разговаривать со мной вполне дружелюбно). "Вот здорово!" воскликнула я на новость о выходе Адлера из партии. "Не спешите радоваться", ответил мой собеседник. И был прав.
Я не следила за карьерой Александра Адлера, но, когда началась перестройка, он тут же вышел в крупнейшие советологи и кремленологи Франции, и не замечать его стало невозможно. Он был везде: в газетах, по телевидению наверное, и по радио (просто я французское радио не слушаю). Он дотошно излагал, что, по его мнению, происходит за кулисами Кремля, только не прибавлял, что это "по мнению", а выдавал свои домыслы за нечто стопроцентно достоверное. Однажды я не выдержала и резко откликнулась в "РМ" на какую-то его статейку, совсем мимолетно заметив, что он, видите ли, как недавний коммунист считает себя главным знатоком советских дел. Один приятель, журналист из Франс Пресс, сказал: "Очень хорошо, что ты напомнила, что он бывший коммунист". Как? удивилась я. Это же все знают. "Уже забыли".
Забывают здесь легко, и если тогда забыли, то тем более теперь, когда Адлер вдобавок ко многим прочим занятиям пишет постоянную колонку ("Блокнот Александра Адлера") во вполне почтенном и довольно объективном еженедельнике "Курье интернасьональ" ("Международный вестник"), издании вроде "За рубежом", составляемом из материалов или по материалам иностранной прессы. Он единственный француз, который регулярно, из недели в неделю, имеет право голоса на страницах "Курьера". Кроме него, мнения французов можно найти лишь в редакционной почте да в коротенькой (раза в четыре короче адлеровского блокнота) передовой главного редактора.
В этот раз (номер от 4-10 января) главное "досье" журнала посвящено России и называется "Путин: серая диктатура". Несколько строк посвящает ему в своей передовой главный редактор Бернар Пуле, заключая: "И мы констатируем, что в России, как почти везде, 2000 год не подтвердил оптимизма торжеств и праздников "смены тысячелетия"".
Но в свободной прессе журналист не обязан соглашаться с главным редактором, и Александр Адлер радостно озаглавливает свой блокнот: "С Новым годом, Владимир Владимирович!" (а по-французски это дословно "доброго, хорошего года"). Адлер в отличие от Пуле, оптимист, и даже гебистскую биографию Путина он излагает как "годы учения" романтического героя:
"...Путин, конечно, с отрочества мечтал быть в КГБ (...) но пришел туда высокоинтеллектуальной дорогой ленинградского юридического факультета, где его учителя, например молодой сибиряк Анатолий Собчак, уже обучали соблюдению социалистической законности и презрению к сталинскому командному стилю. Его второй формирующий опыт, конец империи в восточногерманской провинции, в Дрездене, преподал ему вдобавок, притом всерьез, наличие пределов власти и неудержимый соблазн современного развития. Вооружившись этими знаниями, он постепенно осуществил личный синтез чекистского идеала (в революционно-романтических традициях Дзержинского и Андропова, которых считает своими учителями) и готовности модернизировать и учиться у Запада".
Легковерный французский читатель даже и не поймет, чем это занимался романтический чекист в Дрездене, а уж тем более что такое "социалистическая законность" и как ее понимали главные учителя Путина. А я, простите, если про Дзержинского знаю лишь по книгам (но хорошо знаю), то андроповскую "диктатуру закона" испытала непосредственно, через нейролептики в Казанской психиатрической тюрьме. Да ладно, это отступление, вернемся к нашему барану.
Дальше Путин в изложении Адлера храбро сражается в Петербурге с "щупальцами русской мафии", за что и изгнан из Петербурга вместе с Собчаком "прибывшими из Москвы аферистами" и "мелкими гангстерами северной столицы". Но это пока дезинформация в рамках "интерпретации" дальше следует дезинформация прямая: он видел, как пали под пулями убийц "его близкие друзья, комиссар по приватизации [так передает и впрямь сложное должностное название Адлер] Маневич и отважная Галина Старовойтова, депутат-либерал...". Что же, Старовойтова не встанет из гроба, чтобы опровергнуть эту ложь. А знаток сегодняшних тайн кремлевского двора опять "интерпретирует": "...и он отлично знает, что его жизнь и жизнь многих других политиков-демократов поставлена на кон с тех пор, как он начал бередить раны новой системы".
И вывод ошеломительно прост: "Вот что можно сказать о проекте, в котором, как мы видим, нет ничего такого, от чего нахмурилась бы беспокойная совесть". Мы изложили, мы интерпретировали, и мы "видим". Правда, остается еще какая-то там чеченская война, которая "делает итоги не вполне ясными". Но мы сейчас же их и проясним.
Начнем с того, что "отметем на минуту слишком упрощенные теории заговора, в которых наезды исламистских боевиков Басаева в Дагестан относят на счет махинаций русских служб (...) Заметим, что смертоносные взрывы в августе 1999 г. никак не могли благоприятствовать едва назначенному премьер-министру (...) Тем не менее у Путина на руках оказалась "грязная война", которую он не мог ни проиграть, рискуя разбудить неконтролируемую националистическую стихию в стране, ни выиграть за отсутствием убедительной политики примирения".
Бедный Путин: "некоторые русские экстремистские силы" в не подчиняющихся ему? спецслужбах и армии устроили провокацию, а у него "на руках" осталась война. (Тут в "интерпретацию" опять вклинивается прямая ложь: Адлер упоминает "лжеучения в Рязани, спустя несколько месяцев разоблаченные самим Путиным". Неправда, никогда не "разоблачал".)
Бедный Путин и по сей день "не взял под контроль армию в лохмотьях, практически самоуправляемую генералом Квашниным и его друзьями". С министром обороны и начальником Генерального штаба разобрался, а с генералом Квашниным ну никак.
Ладно, это мелочи, зато он немало потрудился и создал средства сменить погоду и привести "российскую весну": "Общественный порядок улучшился, феодальные власти, вертикальные и горизонтальные, начали приходить в упадок". А заодно и за границей порядок улучшается: "Менее враждебные правительства берутся за дела в Польше, Румынии, скоро несомненно и в Болгарии (...) Отрыв вверх вполне возможен".
Главный редактор не стал спорить с автором "Блокнота", но в том же номере напечатано письмо читателя из Тулузы, откликающегося на иную публикацию в одном из декабрьских номеров журнала:
"Когда, будучи первым заместителем мэра Санкт-Петербурга, Владимир Путин спекулировал на бирже на сырьевых курсах, применял ли он ту "диктатуру закона", которую сегодня применяет к группе "Медиа-Мост"? А если да, то как объяснить арест за коррупцию ментора нынешнего обитателя Кремля, бывшего мэра бывшей столицы царей Анатолия Собчака?"
Ментора-то, если хорошо посмотреть, Путин сам и изловил, и выпустил, и уморил, и оплакал... Но я ведь не о Путине я об Адлере для тех читателей, которые еще не знают, кто он такой. Чтобы, когда попадется им этот очень неплохой журнал, знали: "Блокнот Александра Адлера" лучше обойти стороной.
