О путинской России сейчас устанавливается не слишком высокое мнение. Нам известно неудержимое экономическое ухудшение, мы усвоили, что приватизации были мошенничеством, которое не сформировало заметного класса предпринимателей, что продолжается утечка капиталов, что нужно распрощаться с надеждой на выплату многих российских долгов.
Меньше известна происходящая в России демографическая катастрофа. Русских сейчас не больше, чем в 1914 г., они перестают рожать детей, санитарные условия в стране вопиющи. Исследования видного американского демографа Марри Фешбаха и француза Жан-Клода Шене приводят в ужас.
Западная пресса и даже главы государств поняли, что власть в России находится в руках клана, состоящего из бывших гебистов и нескольких генералов, которые поставили во главе "босса" из своих рядов. Парламент послушен, губернаторы идут в ногу, СМИ подравниваются.
В этой печальной картине есть нечто успокоительное: теперь, думаем мы, Россия долго не будет представлять угрозу, разве что приносить мелкий вред, к которому можно приладиться. Согласно знаменитой у нас формулировке, общественное мнение смиряется с тем, что Россия выглядит как "гигантский зависший обвал, прозябающая катастрофа". Остается только ждать. По словам такого умеренного и прозорливого наблюдателя, как Уильям Пфафф, путинская система в настоящих условиях, вероятно, если не лучшая, то по крайней мере наименее худшая.
Вот что думают на Западе, и население России в целом, похоже, разделяет эту точку зрения. Постепенно партия за партией и их лидеры, последним Гайдар, подчиняются режиму. Время героических диссидентов завершилось. Население послушно вернулось к своим привычкам брежневских времен: глубокому равнодушию ко всему, что творится "наверху", заботе о том, как выжить во все более трудных материальных условиях, дающих, однако, простор для устройства своих дел и малых афер. Но больше нет ужасающе тяжкой обязанности притворяться, что веришь в марксизм-ленинизм, или хотя бы говорить на его языке, и это бесконечное облегчение. Вот в чем огромное отличие от былого тоталитаризма: теперь рискуешь неприятностями, только если действительно противостоишь организованно и открыто. Некоторые журналисты, которых потом нашли избитыми или убитыми, это испробовали. А всего-то и надо было им не волноваться как все.
Если есть еще энтузиазм, идеал, объединяющий "политически сознательных" русских, то обычно это старый национализм: ненавидеть Запад; получать удовольствие, обманывая его; преисполняться гордости от господства над безбрежными просторами. Это принимает разные формы, идущие от своего рода популистского фашизма через "евразийство" до, как теперь говорят, "православизма". Музыка советская, слова "православистские" новый гимн принят почти единодушно.
Мы не будем биться об заклад, отстаивая прочность и длительность путинской системы. Во всяком случае, стоит не забывать, что такова, какова она есть, она строит вполне связные планы. У нее три цели: восстановить нечто подобное былому СССР; благодаря системе союзов вернуть России статус великой державы; убедить Запад, чтобы он принял, а по возможности и финансировал оба эти замысла.
В каком бы развале ни находились российские вооруженные силы, они по-прежнему обладают сокрушительным превосходством над бывшими республиками-сестрами, которые с трудом строят свою самостоятельность. Самая угрожаемая зона Кавказ. Чеченский геноцид близится к концу. Грузия находится в трагическом положении: благодаря России она может лишиться Абхазии и Осетии. Грузинское правительство напрасно домогается все время откладываемого вывода российских войск с военных баз. Армения, по своему географическому положению способная опираться только на Россию, нашла единственное средство избавления от несчастной жизни эмиграцию. Треть населения покинула страну, уехав в США, Европу, на Ближний Восток и в Россию. В Азербайджане Путин заверил, что Россия будет иметь свою долю от потенциальной нефтедобычи и, главное, контролировать нефтепроводы.
На западных границах России ничего особенно нового, разве что давление усиливается. Кучма, ослабленный скандалом, снял своего министра иностранных дел, который не нравился Москве. Сможет ли Папа приехать на Украину? Ему придется преодолеть многочисленные преграды, возводимые уже несколько недель. На Западе к Украине по-прежнему примыкают Приднестровье, по существу корпус российской армии, и Молдавия, находящаяся в экономической агонии, на севере Белоруссия, "аншлюс" которой запрограммирован совместно ее собственным диктатором и Москвой. Прибалтийские страны в страхе дожидаются вступления в НАТО, зависящего от того, хватит ли европейцам храбрости пренебречь российским "вето".
В Средней Азии главная цель закрыть на замок южную границу, чтобы туркменский газ не уходил через Иран. Этой цели Путин достиг: во имя борьбы против терроризма бен Ладена США косвенно финансируют малую жестокую войну, которую он ведет в Таджикистане.
Как это оценивать? Можно понять, что военные операции удовлетворяют гордыню "пространственно великой державы", последнее основание гордиться, которое осталось у России. Но разумно ли это? Зачем держать 200-300 тысяч военнослужащих за пределами своих границ? Оккупировать это отнюдь не править. Некогда Россия безмерно распространялась вширь, обладая растущим населением и простейшей экономикой сельскохозяйственной колонизации. Сегодня она со своим истощенным и уменьшающимся населением не в состоянии даже контролировать и возделывать собственно российские земли. Для современной индустриальной экономики огромные пространства разрушительны. Сибирь, уже полупустая, продолжает теряет население. "Всесоветский проект" отвечает удивительно архаическим чаяниям. Если его и удастся осуществить, он заморозит Россию в виде милитаризованной империи, не допускающей эволюции к государству и обществу европейского типа. Сам факт, что такие планы строятся, уже приводит страну к регрессии.
На нормальный человеческий взгляд, у России не больше шансов снова стать великой державой, чем было у Франции после 1815 или у Германии после 1945 года. Но каждый знает, как много нужно времени, чтобы бывшая великая держава смирилась с состоянием рядовой и приспособила свои идеалы и проекты к этому новому положению. Путинская Россия с этим не смиряется. Не располагая настоящей силой, Путин пользуется дипломатией советской школы и умело маневрирует в ее рамках. И вот Путин объезжает былых союзников: Кубу, Ирак, Иран, Индию и, главное, КНР, которую такие договоры сейчас весьма устраивают. У Пекина еще будет время отгрызать куски от Сибири. Россия снабжает все эти страны оружием, которое производит в больших количествах, ибо ничего другого производить не умеет.
Против США Россия сейчас строит свою европейскую политику. Германию она ловит на блесну проектов тесного сотрудничества. Изо всех сил поддерживает идею европейских вооруженных сил, зная, что это может послужить ослаблению НАТО. Франции льстит тем, что та по-прежнему представляет силу. И ухаживает за Тони Блейром.
Вокруг Путина роятся идеологи, строящие воздушные замки. Мало шансов построить их в реальности. Несчастный народ за идеологами следовать не может и не следует. Путин не располагает народными массами в его руках только аппарат. Как написал Гарри Каспаров, политика Путина опирается на страх страх жителей России перед внешними враждебными силами, чеченцами, НАТО, рыночной экономикой и страх жителей Запада, как бы Россия не стала нестабильной, агрессивной, если ее вождь не таков, как претендует: сильный и вызывающий повиновение.
Несколько ходов Путину удались, вроде проекта снабжать Европу газом, что одновременно усиливает зависимость Европы и вызывает отчаяние Украины. В других случаях, как это было с замыслом одним махом избавиться от всех задолженностей, он промахнулся. Ему слишком нужны пряники, чтобы его кнут выглядел убедительно. Тем не менее Запад должен оставаться бдительным. Эта просторная больная, а следовательно, опасная зона требует чего-то большего, нежели снисходительного пренебрежения.
