С маленьким чемоданчиком, в светлом костюме, в соломенной шляпе я поехал на мюнхенский вокзал, у меня прямой билет до Венеции и обратно.
Вот он стоит, мой поезд на 11-м пути, вот вагон, купе, вот мое место нижнее. Тесно: спальные места в три яруса, сидеть неудобно, только согнувшись. Прилег.
За окном темно, смотреть нечего. Проводница забрала билеты и паспорта: время ночное, возможен паспортный контроль. Взглянул в окно: Розенгейм. Пора по-настоящему ложиться спать. Еще раз посмотрел в окно, видны только горы.
Ночью проснулся от шума и лязга, стоим в Инсбруке, это уже Австрия... Поднялся в пол-шестого. Едем по Италии. Взошло солнце. Между солнцем и горизонтом возникла узкая длинная полоска облаков...
Стоим. Вышел на площадку, вижу тупик и вокзал: Верона. За окном вагона аллея пальм и яркое солнце.
Подцепили к поезду на Венецию (прежний ушел в Милан), минут через десять тронулись... Хорошо смотреть на жизнь из окна поезда, многое увидишь без прикрас, ибо задворки жизни в этих местах обращены к путям.
Равнина. Кукурузные поля, убранные и неубранные. Виноградники. Сады. Еще что-то. Дома небольшие, двухэтажные. Много белья висит, сушится. Речки. Каналы. Много брошенных домов, заколоченных, некоторые с провалившимися крышами, есть и совсем рухнувшие. Стоят эти дома посреди земельных участков. Возможно, эти допотопные дома уже никому не нужны. Возможно, фермеры живут где-то далеко в благоустроенных квартирах, а на работу ездят в машинах. Поля, поля... поселки, белье сушится... поля, поля... Пять минут постояли в Падуе... пересекли реку Бренту. «Адриатические волны! О Брента! Нет, увижу вас...» Бренту проехали, скоро адриатические волны...
Остановка Местре. На перроне висит афиша выставки картин Малевича автопортрет в ренессансном костюме.
Поезд подходит к Адриатическому морю. Подул ветерок, принес слабый запах моря. Не такой, как на Черном море, насыщенный солью и йодом. Я сразу сравнил этот адриатический запах с запахом от скошенной травы на мюнхенских газонах. Строка «От скошенной травы так сладко пахнет морем» оправдалась Адриатикой.
Поезд медленно идет к Венеции по насыпи, именуемой мостом Свободы. Справа автострада и море, слева только море. Поезд стал. Венеция, вокзал Санта-Лючия.
Теперь мне надо ждать своих. Перед отъездом сказали, что ждать придется с час или чуть больше. Вышел к воде, на Большой канал.
Непрерывно причаливают и отходят катера, снуют грузовые и простые лодки, через мост течет поток людей, поезда все подходят и подходят, очереди в пункты обмена валюты, у причалов мечутся толпы туристов...
Ждал около двух часов. Вижу, от причала идут мои родственники, несколько запоздавшие к приходу поезда.
Расспросы. Совещание. Решили сразу посетить могилу Бродского. Развернули карту Венеции. Кладбище находится на острове Сан-Микеле. Нашли нужный причал, отчалили...
Остров Сан-Микеле, где находится кладбище.
Немного проплыли по Большому каналу и свернули налево, в канал Каннарджо... Маленькие палаццо и сразу же дома и домишки, склады металлолома, тихие захолустные улочки, какие-то пакгаузы...
Вышли в море. Вот и адриатические волны. Акватория вся в сваях-маяках, они указывают створы для движения судов. Показался остров Сан-Микеле. До него рукой подать, но наш кораблик плывет по указанному фарватеру, делая порядочный крюк.
Подходим к острову, пристаем к крошечному пятачку, образованному обшарпанной стеной кладбища и церковью св. Михаила Архангела, в мраморный цоколь которой бьются волны. Входим в ворота. Своды. Слева на стене давние надгробия-плиты епископов и знатных людей. Сумрачно, веет вечным покоем. Вышли на солнце, к конторке администрации, спрашиваем про Бродского, в ответ дали план всего кладбища. Стрелками указаны три знаменитости из России: Стравинский, Дягилев и Бродский. Идем по плану... Квартал 8, справа дуга-галерея богатых надгробий, слева шесть громадных колумбариев. Стены, урны. Зашли на греческий участок (No.14), отыскали надгробие Дягилева. Оно выполнено в виде сцены с куполом, на этой «сцене» лежат две пары балетных туфелек, между ними веточка красной розы: неказистый вид кирпичного «задника» этой «сцены» (рядом высокая стена) несколько смягчают три темных, тонких ствола кустарника, растущего у стены. Внизу растут цветы в вазонах, в вазах стоят свежие букеты... Надгробие княгини Трубецкой... стела-памятник русской балерины с надписями по-польски... Нашли могилу Стравинского: простая плита с крестом и с надписью «Igor Stravinsky» и веточка розы.
Рядом участок No.15, там Бродский. Участок просторный. В одном месте много срубленных крестов-надгробий видимо, их «срок хранения» на этом кладбище истек.
Вот и могила Бродского, очень простая стела с надписью «Иосиф Бродский» по-русски и по-английски, с датами рождения и смерти, без всяких титулов. На верху памятника насыпана кучка ракушек, тут же синий цветочек, между ними крошечная белая кошечка (керамика). Внизу лежат: сигара, сигарета... Прислонены к стеле три иконки: Серафима Саровского и две Богоматери. Далее: ракушки, коробочка с монетками (и мы с Людой туда положили), черная кошечка, три вазочки с синими цветами и красными гвоздиками, растет крошечная елочка. Еще: блокнот в целлофане, рядом авторучка. Раскрыл блокнот, там записи. Сделал и я запись: «Мы здесь, у тебя, Борис и Людмила... Оцепенение стропил... что дымоход скопил... Это тебе не намоленная икона. 12 сентября 2000 г.»
Постояли, повздыхали, порассуждали... фото на память... Невольно вспомнились строки из Катулла:
Много земель я прошёл и морей переехал,
Чтобы над тщетной могилой тщетное слово сказать.
Медленно уходим, оглянулись. Прощай Иосиф, мир тебе...
Вышли на пятачок перед пристанью. Через полчаса отплыли к Дворцу дожей. Плывем близ обветшалой кирпичной стены «острова мертвых». Обсуждали: ну что необыкновенного нашел Бродский в этом венецианском кладбище? Плывем. Исчезла церковь св. Михаила Архангела, уходит назад скучная кирпичная стена, и вот этот остров поворачивается к нам своей венецианской, фасадной стороной. Изящная, из светлого кирпича стена тянется во всю длину острова, с восемью декоративными порталами, с белыми цоколями, с арками. А в середине стены величественный и в то же время скромный ансамбль из двух башенок и портала с белыми крестами, с тремя черными проемами, с белыми ступенями, спускающимися прямо к морю.
Возможно, именно за этот ренессансный вид и желал Бродский быть похороненным на венецианском кладбище, на острове Сан-Микеле.
Выходим на акваторию центра Венеции. Показался Дворец дожей. Вся левая сторона закрыта громадным панно с крылатым львом евангелиста Марка. Разумный и печальный взгляд льва. Правой лапой он придерживает скрижаль: «PAX TIBI MARCE EVANGELISTA MEVS» («Мир тебе, Марк, евангелист мой»). Здравствуй, Венеция...
