В начале 1990-х в швейцарском кантоне Тессин, который живущие там итальянцы называют Тичино, стали появляться одна за другой прелюбопытные брошюры и книги местного издательства «Recerche». Все они были посвящены историческим и культурным связям Тессина и России. На всех стояло имя их бессменного редактора (и часто автора) Марио Редаелли.
Италоязычный швейцарец, по профессии историк-архивист и генеалог, он явно напал на «золотую жилу»: Тессин в XVIII-XIX веках служил «кузницей кадров» для быстро развивавшейся России. Достаточно сказать, что первый архитектор Петербурга Доменико Трезини (правильнее Треццини) был именно тессинцем.
Край славился своими зодчими, и поэтому они быстро выдвинулись на той огромной стройплощадке, которую представлял из себя ранний Петербург. Не случайно и первые книги серии были посвященны архитекторам, представителям профессиональных династий Адамини, Камуцци, Джиларди (в русской традиции Жилярди).
В отдельном солидном томе «Монтаньола Санкт-Петербург» (1998) собрана переписка выходцев из Тессина с их родными и друзьями. Составители сборника Марио Редаелли и его сотрудница Пия Тодорович ограничили его 1845-1854 годами, наиболее хорошо представленными в сохранившемся эпистолярном наследии. В посланиях Агостино Камуцци, членов семейства Берра и других тессинцев описывается петербургский быт, театральные и дачные сезоны, художественные события, встречи с государственными лицами, аристократами, мастерами искусства.
Именно швейцарцы, а не петербуржцы почтили память первой городской церкви современной отдельной публикацией. Троицкий храм, посвященный косвенно и дню рождения Петербурга (город заложен в Троицын день), был отстроен по замыслу Трезини. Скромного вида храм носил наименование собора из-за своего исторического значения; по рангу в городе он стоял вторым, после Исаакиевского собора. В 1920-е мемориальное здание отреставрировали, а в 1933-м снесли. После горбачевской «перестройки» его одно время вроде бы хотели восстановить, но теперь эти разговоры утихли. Об истории храма повествует книга исследовательницы Н.Моисеевой, написанная по инициативе швейцарцев и изданная в Лугано в 1998 году.
В одно из своих посещений Петербурга тессинские исследователи зашли на Смоленское лютеранское кладбище и увидели сохранившиеся эпитафии на итальянском. Так родился еще один книжный проект, завершенный в 1999 г.: «Тессинцы и их итальянские соотечественники на петербургских кладбищах».
Мы списались с плодовитым швейцарским историком и попросили его ответить для «Русской мысли» на ряд вопросов.
Марио, как и когда родилась ваша тема?
Тема «Выходцы из Тессина в России» у меня выкристаллизовалась почти двадцать лет назад, в 1983 году, когда я получил задание подготовить выставку «Архитекторы из Коллины-д'Оро в Петербурге и Москве». Мы тогда экспонировали рисунки и проекты из архивов семейств Адамини, Камуцци, Жилярди.
Что такое Коллина-д'Оро? Это небольшой край близ Лугано, где находятся такие поселки, как Агра, Монтаньола, Джентилино. Из этих мест и происходили наши мастера, потрудившиеся в обеих столицах России в XVIII-XIX веках. У нас в Тессине, слава Богу, до сих пор сохранилось много неизвестных и неизданных материалов об этой деятельности. Они и стали источниковой базой нашей деятельности. Чуть позднее, в эпоху «перестройки», мы обратились к русским коллегам-архивистам с предложением сотрудничества, а первое путешествие в Россию я совершил десять лет назад. С середины 1990-х наши отношения с Петербургом стали быстро развиваться. Тогда же к исследовательской работе о тессинцах подключилась местная славистка Пия Тодорович, которая теперь каждый год, как и я, проводит летние месяцы в городе на Неве. Мы совместно занимаемся там в архивах и библиотеках. Замечу, что наши интересы шире, чем просто архитектура. Нас интересует тессинская эмиграция в Россию во всех ее проявлениях. Ведь это были люди разнообразных профессий: производители табака, колбасники, аптекари, изготовители зонтов, преподаватели, музыканты.
Ваш последний сюжет?
Сейчас мы сосредоточились на петербургском периоде жизни тессинского фотографа Джованни Бьянки, одного из самых первых фотографов в Петербурге. Это наше открытие: в Монтаньоле, в доме зодчего Агостино Камуцци, мы обнаружили двадцать неизвестных фотографий, снятых Бьянки в Петербурге в 1852-1854 годах. Они будут опубликованы в особом издании, которое планируется на эту весну. Думаем подговить и второй том фотографий Бьянки, из его фонда в Научной библиотеке Академии художеств. Джованни, кстати, в Петербурге порядком русифицировался и просил называть себя Иваном.
А как ваша собственная русификация: выпускаете ли вы издания на русском?
Первоначально мы опубликовали несколько книг на русском, но потом это прекратили исключительно по экономическим причинам. Сейчас наши издания печатаются на итальянском и немецком и, к сожалению, в России не распространяются. Мы, конечно, депонируем их в библиотеках и в учреждениях, с которыми сотрудничаем. Раздаем и друзьям их у нас появилось множество. Ушло в прошлое то время, когда мы были вынуждены жить в интуристовских гостиницах теперь мы останавливаемся у добрых знакомых и полностью погружены в петербургский быт.
