20 мая на президентских выборах убедительную победу одержал кандидат от Монгольской народно-революционной партии, нынешний президент Нацагийн Багабанди, получивший 57,95% голосов. Его основной соперник, бывший глава Народного хурала Раднасумбэрэлийн Гончигдорж (баллотировался от Демократической партии), набрал 36,58% голосов. Выдвинутый партией «Гражданская воля» (отколовшаяся часть Демпартии) Лувсандамбын Дашням всего лишь 3,54%. Явка избирателей составила 82,64%.
В авангарде реформ
Демократическую революцию в Монголии начала 90-х в России встретили с удивлением и почти немедленно забыли. Это неудивительно: события в современной Монголии почти не вызывали интереса общественности, воспоминания об этой стране отошли на периферию как и о других бывших союзниках СССР вроде Кубы или Вьетнама.
Прямые аналогии между развитием Монголии и других стран системы СЭВ не всегда корректны, но сравнить ход реформ в бывших участницах социалистического содружества небезынтересно. Структурные преобразования начались здесь сразу после провозглашения перестройки, но проходили куда более стремительно. Сменивший просоветски настроенного Жамбына Батмунха Пунсалмагийн Очирбат довольно быстро отдалился от коммунистов и баллотировался в президенты как независимый кандидат, получив поддержку западных стран. В 1991-1992 гг. была проведена земельная реформа, поставившая крест на колхозах. Ее результатом стало стремительное развитие животноводства и увеличение поголовья скота. Оборотной стороной этого процесса был кризис растениеводства: его искусственно культивировали под советским влиянием, но одномоментный отказ от господдержки отрасли существенно ухудшил положение части населения.
Улан-Батор постепенно становится вполне «европейским» городом с обилием ресторанов и ночных клубов, в то время как многие сельские жители прозябают в крайней бедности. Малоимущие составляют до 40% населения, увеличилась безработица (150 тыс. человек при населении в 2,4 миллиона), введено платное высшее образование независимо от формы собственности учебного заведения. Приватизация сопровождалась невиданным размахом коррупции.
Экономический подъем в Монголии начался раньше, чем в России, и это тоже было во многом связано с положением на мировых рынках двукратным увеличением цен на медь и благоприятной конъюнктурой для добычи золота. Благожелательные отношения официального Улан-Батора с западноевропейскими странами и США стимулировали приток крупных кредитов из-за рубежа: их размер превысил годовой объем валового внутреннего продукта.
Между Москвой и Пекином
Казалось бы, триумф МНРП должен побудить Улан-Батор вернуться к недавним приоритетам во внешней политике и обратить свои взгляды к Москве. Подтверждением этому служит и прошлогодний визит в Монголию Владимира Путина. И все-таки, несмотря на некоторое увеличение двустороннего товарооборота в минувшем году (за последние 10 лет он сократился в 6,5 раза), особой активизации сотрудничества так и не произошло. Монголию время от времени посещают главы российских регионов, которые заключают экономические соглашения, но не более того. К тому же жители Бурятии и Тувы обвиняют монголов в похищении скота, а те жалуются на тотальное взяточничество среди российских пограничников. Россия больше озабочена внутренними проблемами и оттого не проявляет особого желания списывать монгольский долг в 10 млрд. инвалютных рублей. В Москве осознают важность сохранения огромной буферной зоны между Россией и Китаем, но азиатское направление все же остается для российской дипломатии на втором плане. Тем не менее российские власти по сути поддержали на выборах Багабанди. За несколько дней до голосования Улан-Батор посетил Сергей Шойгу. Формальным поводом для этого было предоставление вакцины от ящура, но, по данным радио «Свобода», пик эпидемии прошел два месяца назад, а визит носил сугубо политический характер.
Распространено мнение, что возникший после исчезновения советского влияния вакуум постепенно заполняет Пекин. Это, однако, не совсем так. Действительно, доля КНР во внешнеторговом обороте страны составляет 40% (за 90-е годы торговля с Китаем выросла в 8,5 раза), постепенно увеличивается число живущих в Монголии китайцев. Но трагическая история китайского владычества в Маньчжурии по-прежнему остается в памяти монголов, по мнению которых Пекин рассматривает нынешнюю государственность Монголии как временное явление. Серьезнейшим препятствием к сближению остаются этнокультурные различия и страхи перед возможной ассимиляцией. Большая часть общества по-прежнему осуждает браки с китайцами. Дипломаты недовольны также тем, что КНР препятствует участию Монголии в работе Шанхайского форума.
Интерес к Монголии проявляют и другие азиатские страны, в особенности Япония, Южная Корея; со времен СЭВ сохранились обширные хозяйственные связи с Чехией. Но они не могут выступать в роли гарантов суверенитета Монголии. Это побуждает Улан-Батор к сближению с США. Американские политики и военные довольно частые гости в Монголии. Ставка на Вашингтон вполне прагматическая и, очевидно, единственно возможная линия поведения для этой страны, поэтому даже после возвращения к власти МНРП линия на союз с США была сохранена. Еще один мотив, которым руководствуется Вашингтон для проникновения в Монголию, особое геополитическое значение соседних территорий: некоторые ученые предсказывают в будущем дестабилизацию 15-миллионного Синьцзян-Уйгурского автономного района, входящего в состав КНР и населенного преимущественно мусульманами.
МНРП снова партия власти
Тенденция нового прихода к власти эволюционировавших экс-коммунистов не обошла стороной и Монголию. В 1997 г. левые возвратили себе президентский пост. Подлинной сенсацией стали прошлогодние выборы в Народный хурал, по итогам которых МНРП получила 72 из 76 мандатов (в предыдущем составе парламента у них было только 25 мест). Вопрос о власти был по сути решен уже тогда, так как полномочия президента страны сравнительно невелики. Слабость оппозиции усугубляется и расколом в рядах Демократической партии.
Эксперты расходятся в оценке причин побед левых. Сторонники МНРП утверждают, что это ответная реакция на размах коррупции и колоссальное социальное расслоение. Оппоненты нынешнего президента в связи с успехами левых заявляют о разочаровании в монголах, которые по-прежнему нуждаются в патерналистской политике и «родительской» опеке власти. Некоторые исследователи полагают, что поражение МНРП в начале 90-х вообще случайность, ибо уже в 20-е годы она была «партией власти» и по сути одной из основ монгольской государственности.
Правда, победа Багабанди еще не означает завершения политической борьбы в стране. Внутри МНРП есть несколько крыльев, к тому же у партии существует опыт дворцовых переворотов (смещение в 1984 г. Цеденбала). Хотя нынешняя конституция и разграничивает полномочия президента, правительства и парламента, отношения между ними отнюдь не бесконфликтны. В окружении нынешнего главы государства прорабатываются планы резкого расширения полномочий президента, в Монголии даже ходят слухи о возвращении ему исторического титула хана.
