Был верным знаменосцем. Держа древко, не позволял себя отвлечь ничем даже заменой флага.
С.Е.Лец
Автор этой колонки не брался сообщать о скандалах, скорее отслеживать тенденции. Но вот в начале мая происходит история с увольнением Савика Шустера главы московского бюро радио «Свобода», и автор долго мается в недоумении: что это просто скандал или все-таки тенденция?
Между тем по всем газетам и журналам прокатилась подробная, но без комментариев, информационная волна, эдакий «Девятый вал» кисти художника Айвазовского. Ни одно увольнение российского редактора не вызывало отзвука такой силы и такой эпической сдержанности.
История (кто не в курсе) в двух словах такова: параллельно с работой на «Свободе» Савик Шустер вел по НТВ футбольно-аналитическую программу «Третий тайм», а также комментировал в прямом эфире матчи Лиги чемпионов. Потом в НТВ насильственно сменили руководство, а Савик сделал двухнедельную паузу и в эфир непонятно какого НТВ не выходил. Потом с НТВ все стало более или менее понятно, новое руководство пламенно желало продолжения сотрудничества, старое обживалось в новом для себя пространстве канала ТВ-6, Лига чемпионов шла своим чередом, и Савик вновь вышел в энтевешный эфир. 5 мая его отстранили от руководства московским бюро «Свободы», а 11-го уволили. Сделано это было из Праги, куда Савика вызвали и предложили прервать порочащие связи, и из Вашингтона, куда его уже не позвали. Формулировка увольнения: «...за неподчинение руководству, создание конфликта интересов, выразившееся в сотрудничестве с телекомпанией НТВ, что разрушает доверие к радиостанции ее слушателей».
Шустер, пользующийся большим авторитетом в медиа России, недолго оставался безработным. В интервью журналу «Итоги» (откуда только что была уволена «мостмедийная» команда Сергея Пархоменко) Савик сказал: «Я буду работать на НТВ, пока канал будет отражать мою веру в независимую журналистику. Вероятно, уже во вторник я буду вести политическую программу. Борис Йордан, Владимир Кулистиков (это те самые ребята, чьими руками осуществлен переход НТВ в новое управление. А.С.), Татьяна Миткова уверяют меня, что НТВ будет независимым каналом и будет давать объективную информацию. Оснований им не верить у меня нет» (напечатано 22 мая).
Про скандал неинтересно, тем более что если это и скандал, то скорее американский, чем наш. Тенденцию же здесь обнаружить непросто в связи с явной неординарностью происшедшего. У меня в связи с этой историей куда больше вопросов, чем ответов.
Понятней всего, как ни странно, реакция американских работодателей Шустера. С этим феноменом мне приходилось сталкиваться и раньше. Они все словно начитались «Бориса Годунова», только «едину разве совесть» в знаменитом монологе царя Бориса они подменяют понятием «репутация»: «...но если в ней единое пятно, единое, случайно завелося, тогда беда, как язвой моровой...» и т.д. Какое пятно, откуда взялось, может, это клоунские чернила или вообще провокация хоть кол им на голове теши, не слышат: эдакое показательное чистоплюйство, бессмысленное и беспощадное, перефразируя того же Пушкина.
А вот в «феномене Шустера» разобраться хочется. И нет ли тут «тенденции»?
Почему вынужденному уйти со «Свободы» Шустеру были предложены разнообразные, но именно российские варианты трудоустройства? Или у меня неверные сведения, и московские бюро американских, английских, литовских, итальянских СМИ бросились наперебой заполучать Шустера, который свободно говорит на всех этих языках?
Осмелился бы российский журналист, работающий на Би-Би-Си в Лондоне или на «Немецкой волне» в Берлине, сделать то, что, не задумываясь о последствиях, сделал Шустер?
Еще вопрос на этот раз личный. Когда я, приглашенный Савиком на «Свободу», в течение полугода делал там правозащитную передачу, а потом, столкнувшись с откровенно «вкусовой» цензурой тогдашнего пражского руководства, в одночасье ушел, почему Шустер не попытался меня поддержать-удержать? Потому что это (что чистая правда) была моя передача и мой личный выбор? И никто не вправе в него вмешиваться? Так или как?
Мы познакомились с Шустером буквально в первые дни его появления в Москве в 91-м. Именно Савик вывел меня в эфир с первым моим комментарием по «Свободе» в 92-м. Мы дружили, и выпивали, и ругались до остервенения, и дружили снова. И я воспринимал Савика Шустера как уникальную данность, со всей его биографией, включающей и Никарагуа, и Ливан, и Афганистан (с той, обратной, моджахедской стороны), с тем, что он гражданин мира: родился в Литве, родители в Канаде, семья в Италии, начальство в Праге и Вашингтоне, сам в России. Ничто не вызывало столько вопросов, сколько эта последняя история, где я, понимая Шустера, никак не могу сердцем принять то, что он теперь будет подчиненным своего бывшего зама по радио «Свободы» Володи Кулистикова, назначенного быть, а то и хуже того по своей воле избравшего роль экзекутора оппозиционного телеканала. Кулистикова, не верить которому у Савика «нет оснований».
Может быть, космополитическая, абстрактная «независимость» не в чести у нас в России? И, коль скоро я взялся цитировать классиков, «заброшен к нам по воле рока, смеясь», Шустер «дерзко презирал земли чужой язык и нравы»? В первой своей передаче на «Свободе», пытаясь докопаться до смысла понятия честь, я, помнится, огорошил слушателей соображением, что и Дантес защищал на дуэли честь, свою и своей семьи, но это, увы, его не оправдывает, по крайней мере в России. «Жить в обществе и быть свободным от общества» можно, конечно. Но рано или поздно эта свобода может выкинуть с тобой эдакое коленце, что мало не покажется...
«Красноармейцы, белогвардейцы какая разница?» Такое в России можно было сказать только с безопасной дистанции (временной или пространственной), в том числе с дистанции между иностранным корреспондентом и его читателем-слушателем, с одной стороны, и российским его окружением в Москве или Крыжополе с другой. Говоря то же самое здесь и по-русски, журналист, видимо, вступает в какую-то иную, куда менее лояльную к объективности среду, где за это можно схлопотать и по физиономии. Во всяком случае надо заранее и по возможности точно знать, кто тебя слышит.
Футбол не в счет, футбол штука нейтральная, а вот вступая на зыбкую стезю сотрудничества с НТВ в области политического вещания, Савик Шустер начинает над собой эксперимент с непредсказуемым исходом. Кстати, он уже не раз с разными каналами делал передачи в прямом эфире и в записи, с гостями и комментариями. Но тогда он был защищен своим статусом инкора и зарплатой от Конгресса и мог в любую минуту беспрепятственно сказать «До свиданья» и хлопнуть дверью, что и проделывал не один раз. Теперь он становится еще одним постсоветским журналистом, но с иностранным паспортом. И уйти такая возможность у него по-прежнему есть, вот только куда и как? И скоро ли это случится? И случится ли? Дай-то Бог, если, проработав около десяти лет в России, он полностью сохранил приверженность к ненашим правилам игры. Защитят ли его эти правила, если они пока не смогли защитить никого из наших журналистов, даже тех, кто учился в лучших журналистских школах Запада?
Как видите, одни вопросы. Я замолкаю в ожидании ответов. А в тишине с четвертой кнопки канала НТВ доносится голос Шустера, сладострастно перечисляющий фамилии любимых футболистов, и «Канноварро» или «Баттистутта» звучат в его произношении со ставшим почему-то заметным итальянским акцентом.
