29 апреля завершился VIII международный фестиваль «Московский форум», ежегодно проводящийся Центром современной музыки Московской консерватории.
Если исключить из поля зрения фестиваль «Московская осень», по-джентльменски предоставляющий трибуну композиторам самой различной направленности от массовой песни до симфонического и оперного творчества, далеко не всегда блещущего актуальностью и новизной, то фестивалей, посвященных действительно новым течениям современной музыки, в Москве останется только два «Альтернатива» и «Московский форум». Оба фестиваля камерные, не претендующие, в отличие от «Московской осени», на исчерпывающую жанровую полноту.
«Московский форум» представляет по обыкновению образцы новой академической музыки, вот уже тридцать без малого лет сложившейся в достаточно крепкую традицию. Ее устанавливали, поддерживали и укрепляли «великие» Штокхаузен, Булез, Ноно, Денисов. Сохранность и развитие традиции, пусть и недавней, как раз задача для консерватории, в Рахманиновском зале которой и проходит большинство фестивальных концертов.
«Альтернатива» наследует столько же длящейся, но много более подвижной и открытой всем ветрам традиции контркультуры 60-х. В ее программах минимализм, импровизационные жанры от джаза до фольклора, компьютерная музыка, перформанс, новая киномузыка: все, что, как говорится, «ближе к публике». Но публики и на «Московском форуме» в последнее время достаточно; отрадно было видеть на двух последних «Форумах» людей, пришедших услышать далеко не самую легкую для восприятия музыку и вполне довольствовавшихся местами... на подоконниках.
Отчасти такие аншлаги вызваны тем, что появление в Москве высококлассных коллективов, играющих такую сложную не только для восприятия, но и для исполнения музыку, приобрели в последнее время характер исключительно спорадический. А на последнем «Форуме», к примеру, у нас была возможность услышать французский «Данель-квартет» с двумя представительными программами, показывающими многоликую панораму современного квартетного искусства; испанское трио «Арбос», играющее новую камерную музыку испаноязычного мира. Приехали и уникальные солисты певица из Франции Елена Васильева, выступавшая и с «Данель-квартетом», и с сольной программой, составленной в основном из сочинений, специально для нее написанных; голландская виолончелистка Франсес-Мари Уитти, доведшая до логического предела возможности своего инструмента вплоть до игры сразу парой смычков.
Привлекало публику не только это. В последнее время «Московский форум» расширяет свои рамки в направлении той самой «альтернативной» контркультуры, не забывая, правда, при этих шагах «в сторону» об изначальной чистоте академического стиля. Нынешний VIII фестиваль проходил, к примеру, под девизом «Авангард на пересечении этно и техно», по поводу чего был собран даже небольшой симпозиум. Как было заявлено в его программе, он посвящался «одной из острых проблем современной культуры соотношению этнического и технического в искусстве эпохи глобализации». До выпадов по адресу глобализации участники не опустились, но и проблему, по старой доброй традиции симпозиумов, не решили. На концертах фестиваля она как-то разрешалась сама собой, когда музыка жила своей жизнью не столько между первобытным зовом природы и машинным гулом и скрипом, сколько так, как ей более удобно: в пространстве, осознаваемом нами, и в своем собственном, внутреннем времени.
Необходимо сказать, что самым важным в развитии музыки нашей эпохи, как правило, оказывалось не то, что ее окружало, а то, чем она жила и изживала себя изнутри. В свете этого положения запомнилось оригинальное завершение выступлений «Данель-квартета», только что исполнившего ставшее, считай, уже классическим сочинение Луиджи Ноно «Фрагменты: тишина к Диотиме» (1979-1980). Ноно в своих «Фрагментах» был первым, кто предоставил первостепенное право звучания не нотам, но паузам между ними; и публика, вызвавшая музыкантов на «бис», услышала на «бис» минуту молчания, по окончании которой раздались аплодисменты. В этом ироническом послесловии к широкому представлению современной квартетной литературы французскими музыкантами была заключена и острая горечь: чтобы сохранить свою внутреннюю цельность, музыка была вынуждена заставить себя замолчать. Но примириться с этим молчанием нелегко и вот каковы, по программам состоявшегося «Форума», результаты выхода музыки за свои пределы.
Если судить по услышанному, то «этнический» путь преодоления молчания несколько уступал «техническому» по определенности направления и ясности высказывания. Мы услышали игру маленькой китаяночки исполнительницы на традиционном инструменте эрху и тут же, встык, отражение ее музыки в звуках пытающейся заговорить на другом языке, с другой интонацией привычной нам, вполне европейской скрипки («Осенняя луна в Ханьском дворце» Чженьгуана Цзо). Мы стали свидетелями выступления ансамбля «Wa-On», составленного из выпускников консерватории, увлеченно имитирующих в своем музицировании традиционную японскую манеру. Это сейчас модно, актуально; но со времен «Галантных Индий» Рамо и «Китаянок» Глюка прошли два-три столетия, а принципы построения «восточных орнаментов» все те же с учетом замены классицизма на авангард. А вопрос возвращения к «детству человечества» все стоит на повестке дня... Поиски почвы в своем отечестве ограничились не вполне внятно сыгранной «Новгородской пляской» Слонимского и солидно запоздавшим на заключительный концерт ансамблем Покровского со знакомой программой.
Выход в область техногенного искусства был очерчен и более ясно, и более эффектно: уже на открытии фестиваля нам был предложен компьютерный перформанс по «Гимнам» Карлхайнца Штокхаузена (1967), в те годы открывателя и творца «мировой музыки». Заключительный раздел сочинения, где на протяжении более получаса на одном-единственном аккорде пелись имена богов мирового пантеона, сопровождаемый мимансом Театра пластической импровизации и эффектами световой компьютерной проекции, закончился далеко за полночь а слушатели (они же зрители) никак не могли оторваться от происходящего на сцене и вокруг нее. Заявленная с самого начала и, увы, в своем качестве оставшаяся единственной жирная точка синтеза «этно», «техно» и авангарда выглядела очень солидно; перформанс был выполнен почти безупречно, на хорошем европейском уровне. Можем ведь, когда захотим: обычно сравнение с европейскими авангардными шоу выглядит отнюдь не в нашу пользу. Другие электроакустические программы пусть и выглядели менее эффектно, зато брали, что называется, количеством, последовательно оккупируя пространство слушательского внимания. Но и пространство самой музыки ощутимо менялось под воздействием компьютерной машинерии.
Новую музыку уже давно тянуло отчетливо и неудержимо как можно яснее выявить заложенную в ней веками ее пространственную природу. В этом направлении, захватывая музыкальную область принципами глубокородственной ей архитектуры, работал недавно, увы, ушедший от нас музыкант и архитектор Янис Ксенакис. Его шумные, многонотные пьесы для ударных соло «Rebonds» (1988) и «Psappha» (1975) были с дионисийской поистине страстностью и захватническим, молодым напором сыграны учениками Марка Пекарского (мэтр и его ученики совместно с Еленой Васильевой выступали в один из вечеров с насыщенной программой перкуссионной и вокальной классики ХХ века). Следующее поколение отталкивается уже от пространства виртуального, завороженно следя за графическими следами, оставляемыми звуком на мониторе компьютера и переосмысляет в этом духе, к примеру, историю музыки. Но инструменты звучат при этом самые что ни на есть живые, не синтезированные машина остается «за кадром», незримо присутствуя в партитуре. В сочинениях молодых авторов Д.Курляндского «Une histoire de la musique» и А.Сюмака «Рифмы» слышится стремление хоть таким образом ухватить ускользающую цельность звуковых миров.
Дмитрий Смирнов, руководитель консерваторского электроакустического Термен-центра, идет в своих заявках еще дальше и препарирует с помощью машины и сканированное пространство культуры («Сонограммы работ К.Малевича и А.Родченко») эксперимент интересный, но все ж очень умозрительный, и даже сокровенный микрокосм натуры, мир человеческого мозга («Brain Jazz 1.1» для биопотенциалов мозга солиста, двух ассистентов и интерактивной компьютерной системы). Сидящий в кресле на пустой сцене «солист» (в этой роли выступил, кстати, художественный руководитель фестиваля, один из главных организаторов и вдохновителей «Форума», композитор Владимир Тарнопольский), добровольно облепленный датчиками и опутанный проводами, брал в руки лежавшие на столике предметы, пил какую-то жидкость из стакана, засыпал и просыпался, посылая свои мозговые импульсы на интерфейс стоящего в зале компьютера. Зал заполняли тоскливые и однообразные звуки, характер которых время от времени менялся сообразно движениям «солиста». Озвученные биопотенциалы мозга композитора были, между прочим, единственной музыкой Тарнопольского, прозвучавшей на последнем «Форуме» и не шли ни в какое сравнение с его сочинениями, появившимися на свет, так сказать, естественным путем. Неважно, кто оказался бы на месте солиста: рабочий сцены, рядовой слушатель из зала или другой композитор, компьютер автоматически преобразовывал бы их мозговую энергию в меланхолические созвучия, несшиеся из динамиков, безразличный и к их музыкальному образованию, и к способу мыслей, и к человеческим качествам.
Но в каждой шутке есть все же доля шутки и если нам действительно предлагается преодолевать тишину, почти неизбежно поступаясь нашим кровным, индивидуальным смыслом на почве ли этнической, технологической ли, то преимущества паузы для нас начинают все более отчетливо выступать. Ведь тишина паузы живет особой, отдельной, человеческой жизнью, если уж она порождена пусть внезапно, но закономерно умолкнувшей музыкой: музыка умолкает, а мы живем и мыслим. В отличие от компьютерной программы, к примеру, или от хромосомного набора, тишина как жизнь и как музыка нелегитимна; способность к образованию новых и новых смыслов в ней, как и в музыке, безгранична, и нет в ней изначальной алгоритмической заданности, все и вся выравнивающей. Она наделена иным судьбой.
И в иные моменты думаешь: не лучше ли опустить смычок, чем нажать на кнопку? Никто ведь еще не попытался всерьез отнять у нас надежду на то, что по завершении паузы необходимым окажется снова взмахнуть смычком...
