|
СОБЫТИЯ И РАЗМЫШЛЕНИЯ |
Насколько возможен сегодня конструктивный диалог с властью?
К сожалению, все происходящее в последний год в России убеждает, 
что в сегодняшних условиях этот диалог маловероятен. Я бы даже охарактеризовал эту вероятность как бесконечно приближающуюся к нулю. Давайте посмотрим, какие действия, касающиеся непосредственно гражданского общества, совершили власти в последние годы.
Всячески пробивается в Государственной Думе внесение поправок в закон о референдуме. В их результате референдумы станут практически невозможны, так как будут проводиться по решению обеих палат парламента, послушных власти.
Вносятся и поправки к закону о средствах массовой информации. Мы уже видели, что происходит со СМИ и без помощи закона. А теперь мы видим, чего хотят добиться при помощи нового закона российские власти: это цензура сетевых СМИ, пункт о запрете на интервью и популяризацию тем «террористических акций» и экстремистских организаций, касающийся всех изданий.
Готовится второе чтение закона об адвокатуре, который превращает адвоката в государственного чиновника, дающего клятву на верность государству. Причем сам закон составлен таким образом, что требовать от адвоката еще и клятвы нет никакой нужды, ибо он и без того ставит адвокатов в полную зависимость от государства. Лицензию они получают в управлении юстиции, и Минюст может ликвидировать ее в любой момент, К тому же адвокаты ставятся в полную финансовую зависимость, так как их заставляют снимать помещение для своей работы. Клятва в этом случае становится неким особенно зловещим символом, тем более что единственный аналог такой клятвы присяга, которую давали адвокаты в фашистской Германии.
Во втором чтении будет рассматриваться и новый проект КЗоТа, который практически уничтожает независимые профсоюзы и запрещает забастовки. А это тоже имеет непосредственное отношение к гражданскому обществу.
Можно заметить, что ни одна из этих важных тем не прозвучала на форуме так, как она должна была прозвучать. Что же касается самого форума президент Путин не одинок в своем стремлении к общению с гражданами. В середине 1930-х, накануне больших чисток, Сталин тоже проводил съезды писателей, колхозников, передовиков производства.
И все-таки многие правозащитные организации изъявили желание идти на диалог с властью. Насколько реально могут существовать для них площадки переговоров?
Я думаю, что это вполне возможно в определенных рамках, в тех, в которых это происходило и раньше. Они всегда могут прийти и получить указания, что им делать: продолжать свое существование или самоликвидироваться.
Но ведь такая организация, как, например, «Мемориал», не могла оказаться столь наивной, идя на форум?
«Мемориал» настойчиво стремится к диалогу. Характерно, как он происходил по вопросу о Чечне. Присутствовавшие там генералы просто молчали, г-н Ястржембский назвал Ковалева демагогом, а Ковалев Ястржембского дезинформатором. Я не думаю, что этот диалог был кому-нибудь нужен. Гораздо интереснее были выступления в первый день форума более молодых членов «Мемориала» Олега Орлова и Александра Черкасова. Они действительно высказали ряд существенных замечаний и предложений. С одной стороны, звучало нашедшее отклик у властей предложение о сотрудничестве «Мемориала» и военной прокуратуры в расследовании преступлений, как это было во время первой чеченской войны. Я что-то, правда, не припомню, чтобы кто-то понес наказание тогда за гибель 100 тысяч мирных жителей. Черкасов в своем выступлении сказал, что его организация не отрицает права государства применять силу и в Чечне в начале второй войны вмешательство было необходимо, но формы, в которых это происходило, «Мемориал» осуждает.
Нельзя сказать, что положение в Чечне между войнами может вызывать симпатию. Российские власти сделали все возможное для того, чтобы положение в Чечне стало особенно нетерпимым: блокада, политический и экономический подрыв позиций президента Чечни, не говоря уже о том, что были реальные факты участия российских спецслужб в похищениях людей с целью получить выкуп. Говоря о необходимости вмешательства, Черкасов тем самым соглашается со всем, что там происходило. Я уже не говорю о том, что основанием для военных акций российских властей было отнюдь не положение в Чечне, а взрывы в Москве и вторжение Басаева в Дагестан, о чем Черкасов умолчал, так как это уже совсем скользкая тема.
Я бы сказал, что готовность к диалогу проявляется односторонне: меняется позиция «Мемориала», а не господина Ястржембского и военной прокуратуры.
Каковы же были цели созываподобного форума?
Администрация президента не скрывала своей основной задачи: продемонстрировать «единство партии и народа». Не преследовалось никаких целей, кроме того, чтобы представители общественных организаций выразили стремление поддержать правительство. Поэтому и организация форума была до неприличия плохой.
Не говоря уже о множестве технических накладок, были особенно неприятные «показательные» ошибки. Например, после работы секции по судебной реформе с итоговой речью на пленарном заседании должен был выступить избранный почти единогласно бывший начальник псковской колонии Борис Федоров. Он известен своим удивительным отношением к заключенным и новаторскими идеями (и был отправлен на пенсию в 45 лет). Вместо него вышел выступать (не выяснено пока, по чьей вине устроителей или ведущих) никем не избранный человек, который говорил совсем не о том, о чем шла речь на секции. И задачей выступающего стала не оценка существующего положения с российским законодательством, а напротив усердное подхалимство к г-ну Козаку.
В очень активно работавшей секции по СМИ присутствовал министр Лесин, а некоторое время еще и создатель «Медиа-союза» Любимов. И было видно, что все, говорившееся о законодательстве и положении СМИ, им глубоко безразлично, ничего менять они не собираются и обсуждать ничего не будут. Любимову очень хотелось хоть кого-то завлечь в «Медиа-союз», но желающих не нашлось. Ни о каких дальнейших встречах и переговорах с ними речь не шла, так как была очевидна их полная бесперспективность.
Представители беженских организаций, собравшиеся на свой «стол», когда министерство по делам национальностей было просто уничтожено, приехав в МВД (которому и поручено теперь заниматься делами беженцев), обнаружили, что там их никто не ждет и разговаривать с ними не собирается. С чем они и вернулись на форум. Сообщение, правда, тут же было воспринято в администрации президента как тревожный сигнал, и оттуда последовал приказ исправить положение появился замминистра внутренних дел. Однако вполне очевидно, что никакой структуры в МВД нет, специалистов нет, а национальными проблемами, как и в СССР, занимается КГБ (простите ФСБ).
Самой продуктивной из силового блока была встреча по законодательным инициативам в Генпрокуратуре, где пришедшие действительно встретили готовность создать совместную группу, в которой у общественности была бы возможность поставить в известность сотрудников прокуратуры об обеспокоенности существующими проблемами. Конечно, при полном понимании общественных организаций, что прокуратура жестко управляема, имеет вполне ясное единоначалие, а сотрудники руководствуются лишь указаниями начальства. Но по крайней мере это первый случай, когда правозащитники встретились с профессионалами, готовыми выслушать тех, кто к ним пришел. Впрочем, приличные люди в России есть повсюду, и для встречи с ними форум не обязателен.
И все же были ли какие то позитивные стороны в «Гражданском форуме»? «Солдатские матери» из Нижнего Новгорода считают, что, несмотря на плохую организацию, для них очень много значило уже то, что были приглашены правозащитники из провинции. Что вы думаете об этом?
Конечно, членам правозащитных и общественных организаций из провинции приехать в Москву было полезно. Общение со своими коллегами и интересно, и необходимо. Другое дело, что их ожидания, формулируемые как инициатива президента, готового уделить внимание гражданскому обществу, с моей точки зрения, оказались чересчур оптимистическими и неоправданными. Буквально на днях будет возможность проверить эту инициативу президента.
Ряд общественных деятелей, занимающихся сейчас таким болезненным и важным для гражданского общества вопросом, как фабрикуемые шпионские дела, были привлечены на форум, в частности, обещанной возможностью встретиться с руководителями ФСБ. Но чекисты пренебрегли форумом. Теперь правозащитники собираются обратиться к директору ФСБ генералу Патрушеву с просьбой принять их по этому вопросу и будут ссылаться на слова президента: «Мы готовы слушать и слышать». Из ответа Патрушева мы сможем понять, с каким интересом отнесутся на следующий день именно к этим словам президента российские чиновники.
Отношение правозащитных организаций к происходящему ярко выразилось в последний день. На форуме выступали докладчики с рассказом о работе секций. Докладчиком о работе секции по СМИ был Григорий Пасько это заслуга Алексея Симонова. На пленарном заседании фамилия Пасько, произнесенная сквозь зубы вице-премьером Валентиной Матвиенко, вызвала не прекращавшиеся даже во время выступления аплодисменты. И дело было не только в том, что он бесспорно хорошо говорит. Присутствующие понимали, что если им и не пришлось обсудить вопросы о сфабрикованных делах о шпионаже, свободе СМИ и обо всем другом, что реально волнует общество, то хотя бы появилась возможность аплодировать оклеветанному журналисту в присутствии премьер-министра Касьянова. И это было наглядной и завершающей демонстрацией настроений российского общества в отношении властей.
Логичным завершением форума стало по необходимости краткое заявление представителя одной из крупнейших инвалидных организаций в России, который с трудом добился, чтобы ему дали микрофон. Он выступал последним и заявил, что положение инвалидов сейчас ужасно и что своими чудовищными войнами, состоянием здравоохранения и проблемами в социальной сфере российское руководство плодит все новые и новые жертвы. А отношение к инвалидам и их организациям на самом форуме: им не давали слова, не было ни пандусов для въезда колясок, ни сурдопереводчиков для глухих, ни программ со шрифтом Брайля для слабовидящих характерно для отношения властей ко всему народу России.
Каковы могут быть последствия форума в свете слов президента о будущем сотрудничестве?
Один известный правозащитник из Нижнего Новгорода сказал, что теперь станет легче говорить с чиновниками на местах. Другую позицию выразил Григорий Явлинский: на днях в интервью он сказал, что форум ничего не изменит и отношения такими и останутся. Я же отношусь, пожалуй, к наиболее многочисленной третьей группе и считаю, что на самом деле положение ухудшится. Переговорных площадок намечается немного. Уже сейчас ясно, что они будут недолговременными. Ухудшится положение еще и потому, что, как правило, в любой стране столь пристальное внимание власти к обществу становится очень опасным. А в России, где общество остается слабым и зависимым, особенно. Прямой угрозой прозвучало и выступление Слободской, сказавшей, что необходимо создать государственно-общественные правозащитные организации и финансировать их из государственных средств. Легко понять, насколько независимыми будут такие организации и кого они будут защищать. В присутствии Волошина, руководителя администрации президента, прозвучала идея «инвентаризации» российских некоммерческих организаций. Вот этому процессу, бесспорно, поможет форум.
Становится очевидным, что наша, фонда «Гласность», позиция неприятия форума как угрожающего гражданскому обществу в России, к сожалению, оказалась верной. Но полезной оказалась работа тех, кто считал, что можно принять участие в этом мероприятии, ибо благодаря форуму многое, ранее неясное, стало на свои места. Кто-то приблизился к государственной кормушке (Федеральному грантодающему фонду, создаваемому по предложению г-жи Слободской); Алексеева, скажем, подняла весь зал стоя приветствовать Путина не может же это быть забыто. Другие получили новое подтверждение того, что власти (или, скорее, спецслужбы) России всегда строят диалог с обществом по уголовному принципу честного обмена: «Что мое мое, что твое тоже мое».
Беседовал
АЛЕКСАНДР МНАЦАКАРЯН
Москва
© "Русская мысль", Париж,
N 4387, 29 ноября 2001 г.
... |
|
|
|
|