Только без телевидения. Иначе разговора не получится, сказал Петр Алексеевич.
Всенепременно, батенька, согласно прокивал Владимир Ильич.
Проследовали, на сфинксов не взглянули.
Вопросов-загадок не задают, им все ясно, усмехнулась Изида.
Как Россию из говна вытаскивать, сплюнул сфинкс Озирис. Недаром здешние рокеры из группы «Санкт-Петербург» вопят: «я устал пить чай, устал пить вино, я забыл все слова кроме слова говно...»
Появился Долговязый Человек. Он шел впереди небольшой группы скачущих постаментов, на которых находились бюсты. Шагали и мраморные фигуры в рост. Они производили своими скачками громкие барабанные звуки.
Компания из Летнего Сада. Разрешите представить, сказал Долговязый. Это статуя Доброта, Это Благородство. Личности исторические. Тоже из Летнего Сада. Вот Август Кай Юлий Цезарь Октавиан. рядом Марк Аврелий...
Очень большая дороговизна поднялась на все припасы... сказала одна из статуй, представилась, Я Истина.
Все статуи закивали, соглашаясь.
Статуя Истина сделала шаг вперед.
Что есть истина? спросила она.
Сфинксы переглянулись, были в явном затруднении. Озирис потер лоб лапой-рукой. Все молчали, ждали. Только Долговязый не выказывал заинтересованность в ответе, подбрасывал, ловил связку ключей.
Есть такая живопись... Картина. Маслом. Называется «Что есть истина?» неуверенно начал Озирис. Художник Ге... Николай Николаевич Ге.
Находится в Третьяковке, Изида подхватила с апломбом. Поедем, постоим перед нею. Уверена картина ответит. Полотно, масло еще мирных времен. Убеждена самое большее через четверть часа будет держать ответ.
Статуя, изображающая Время Дня и Ночи, засомневалась:
Через четверть часа?
Бюст Августа Кая Юлия Цезаря Октавиана издевательски по-лошадиному заржал-захохотал.
Статуя Правосудие резко повернулась, замахнулась весами, гневно вопросила;
А ты, гнида римская, шакал пестрый, почто пиита Овидия Публия Назона в мерзкий, грязный балканский град Томис запихрячил?
Император Август, еще раз презрительно захохотав, ответил:
Быстрее скифом пущенной стрелы следует разъяснение по статье 70 УК, часть первая. Ясненько? Лады?
Статуя Правосудие сплюнула:
Римское право... Закон у вас что плотник что захотел, то и вырубил. Хотя и в этом граде Петровом... Как говорят? Что-то насчет дышла? Закон что дышло?...
Все, что относится к телу, текучая река. А душа сон и дым, сказала статуя Марк Аврелий. Жизнь пребывание в чужой земле.
Марк Аврелий сделал широкий жест рукой, стараясь охватить по крайней мере Санкт-Петербург.
Судя по этой чужой земле, давшей нам незаинтересованный мраморный приют мы живы. Но для чего? Quando? Quamodo?
Пододвинулись статуи. Правосудие, Время Дня и Ночи, Добродетели, Лжи и Коварства, Мира и Изобилия, Истории, Истины осведомились хором:
Куда... Идет... Россия?.. Матушка. Кормилица. Идет куда глаза глядят? А куда они глядят? Что она еще учинит? Что делает Россия?
Что делает Россия? мрачно переспросил Озирис. На этот вопрос ваш Карамзин сыздавна ответил: «ворует».
Всеобщее молчание статуй. Долговязого человека, Невы, неба, застывшего белого Санкт-Петербурга не нарушалось ни единым звуком.
Озирис развернул газету, ткнул в нее лапой:
Полюбуйтесь... Читаю: «в деревне Козловка Новосибирской области ночью были выкопаны и тайно вывезены 23 телеграфных столба вместе с проводами. Местные жители считают, что таким образом неизвестный хозяин запасался дровами...» Каково?
Во дают сибиряки! хохотнул император Кай Юлий Цезарь Август.
Что же касается таинства направления движения вашей страны... тихо проговорил сфинкс Озирис. Античность предугадывала грядущее по полету птиц...
Да не тяни ты, выдавай прогноз, прервал Долговязый.
Озирис откашлялся, высморкался, крякнул, проговорил негромко:
Россия катится в бездну,
В бездну я не верю, сразу же сказала Изида. На пути будут попадаться ямы, колдобины. Даже овраги. Но в бездну я не верю.
Вдруг сфинкс Озирис широко улыбнулся:
Даже если предположить, что кусочек, допустим, Новосибирской губернии зависнет над бездной, нехай коснется ее... То вся-то Россия родимая выкарабкается... Цепляясь за уцелевшие корневища, за травяной покров...
Все облегченно завздыхали. Долговязый закивал, подмигнул Озирису:
Как-то свалился в Лапинский овраг. Овраг-провалина будь здоров. За деревней Данелюшечки. И что же? Выкарабкался. Вылез.
Одна из статуй Невинность повернулась, открыла ротик:
Позвольте поздравить с оптимистическим прогнозом. Но я о другом. Дело в том, что при моих встречах с современной молодежью... С тинейджерами, как теперь говорят... Я не совсем врубаюсь. Не понимаю то есть. К примеру, они хохочут: «мы трахались о-кей». Что это значит?
Последовало вполне приличное незаметное перешептывание статуй. Статуя Истина пододвинулась, зашептала на ушко Невинности. Мрамор статуи Невинность покраснел. Мягко улыбаясь, Марк Аврелий сказал:
Превращение белого статуйного мрамора в розовато-красный. Россо антико...
Все вздрогнули раздалось цоканье копыт, мирное тарахтение автомобильного мотора.
Прошествовала Медная Коняга. На ней восседал Петр Алексеевич. Держал бутылку «Петровской».
На Броневичке передвигался Владимир Ильич. Делал в блокнотике заметки красным карандашиком.
Пора и нам по домам, сказал Долговязый.
За ним поскакали статуи. Стук от их прыжков превращался в удары по исполинскому барабану, размером с Дворцовую площадь. Или в Марсово поле. Как будто город, оборачиваясь то Петроградом, то Ленинградом. то снова становясь Санкт-Петербургом, искал широкое гулкое пространство, чтобы простучать-возвестить известную только ему истину.
