...
|
ЛИТЕРАТУРА, МЕМУАРЫ |
С начала 30-х годов XIX века в русских военных сводках на Кавказе стало появляться имя Кази-Муллы, отряды которого предпринимали дерзкие вылазки из глубины гор, и эти неожиданные удары часто оканчивались успехом. В августе 1831 г. силами до пятнадцати тысяч человек Кази-Мулла попытался взять Дербент, и, хотя был отбит и после ряда неудач ушел в горы, стало ясно, что теперь русским противостоит грозный и неукротимый соперник. Той же осенью крупный отряд генерала Панкратьева провел экспедицию в Дагестане. Генерал Вельяминов после кровопролитного штурма взял хорошо укрепленный аул Чир-Юрт. Но, потесненный войсками, Кази-Мулла с поразительной легкостью нанес русским внезапный и болезненный ответный удар. С тысячью отборных мюридов он переправился через Терек и захватил Кизляр. Город давно носил статус крепости, имел гарнизон, земляные валы и бастионы с пушками, что, впрочем, нисколько не смутило нападавших. На Востоке говорят: кто думает о последствиях, тот никогда не проявит храбрости...
Александр Дюма, побывавший в городе двадцать лет спустя, слышал отголоски разыгравшейся трагедии: "Заметно было, что мы вступали в землю, где каждый опасался повстречать врага и, не рассчитывая на помощь власти, сам думал о собственной безопасности. И действительно, мы приближались к тому самому Кизляру, который в 1831 году был взят и разграблен Кази-Муллою учителем Шамиля. Многие еще вспоминают о потере или родственника, или друга, или дома, или имущества во время этого ужасного происшествия..."
"Бич христиан" Кази-Мулла успешно применял извечную тактику горцев неотразимый набег, как потом это делал и сам "владыка гор" Шамиль, и явившиеся сегодня его запоздалые "внуки", "одинокие волки", тактику, которая в свое время получила высокую оценку классика марксизма. Фридрих Энгельс писал, что "сила кавказских горцев заключалась в их непрерывных вылазках из своих гор на равнины, во внезапных нападениях на русские позиции и аванпосты, в быстрых набегах в глубокий тыл русских передовых линий, в засадах на пути русских колонн. Иначе говоря, горцы были легче и подвижнее, нежели русские, и они полностью использовали это преимущество. Фактически во всех случаях даже временно успешных восстаний горцев эти успехи, таким образом, были результатом наступательной тактики".
Сила солому ломит. Русские достали Кази-Муллу ровно через год взяли приступом его родной аул Гимры. Сам Кази-Мулла погиб, поднятый на штыки, а израненный Шамиль чудом избежал пленения или смерти. Война от этого не прекратилась, и жаркое пламя газавата бушевало еще три долгих десятилетия.
В 1840 г. наиб Шамиля Ахвердил Мухаммед, совершив стремительный рейд по русским тылам, нагрянул в Моздок. Среди прочих пленных он привел оттуда дочь богатого купца-армянина Анну Улуханову. Девушку, поразившую горцев своей красотой, доставили в Дарго к Шамилю. Она вскоре перешла в ислам, получила имя Щуанат и стала женой Шамиля. Как сообщает дагестанский краевед Булач Гаджиев, "несколько сот солдат, не выдержав армейской жизни, в разное время перешли на сторону Шамиля".
26 октября 1850 г. в Чечне на Рошнинской поляне партия горцев напала даже на конвой цесаревича (будущего императора Александра II). Наследника сопровождала многочисленная свита во главе с самим наместником Воронцовым. Нападение было успешно отбито, сам цесаревич под пулями держался храбро и заслужил почетнейшую военную награду Георгиевский крест.
Иногда за голову узника горцы назначали выкуп. Иногда производили и размен пленных. Известен случай, когда чеченцы удерживали захваченного ими штабс-капитана Клингера два с половиной года, обменяв потом на семерых своих. Иногда участь пленников оказывалась плачевной. Сведения о том, какой была казнь у чеченцев, есть в упомянутой книге Потто. Томясь в плену, майор Швецов готовился к худшему: "Конец был известен. По обычаю страны его привяжут к дереву, и каждый из присутствующих на этом суде будет наносить обреченной жертве не смертельные, но мучительные удары ножом, пока наконец не потухнет последняя искра жизни в несчастном мученике".
Самым громким и страшным по опустошительным последствиям был набег, совершенный в Кахетию в 1854 г. сыном и наследником Шамиля Кази-Мухаммедом. Названный в память Кази-Муллы, он с молодых пет отличался редким хладнокровием, отвагой и более всех других сыновей Шамиля был отмечен талантом военачальника (впоследствии получил чин маршала турецкой армии).
Во главе семитысячного отряда конницы Кази-Мухаммед разорил и сжег 18 грузинских селений и разграбил Цинандали имение князя Давида Чавчавадзе. Среди многочисленных пленников (их было около 900 человек) оказались княгини А.И.Чавчавадзе и В.И.Орбелиани внучки последнего венчанного грузинского царя Георгия XII. Суровое заключение длилось восемь месяцев, несколько глав посвятил этой истории в своих записках Дюма, услышавший ее в Тифлисе из уст самих пленниц. В конце концов Шамиль обменял их на своего старшего сына Джемалэддина, об изломанной судьбе которого тоже следует сказать несколько слов.
При осаде русскими войсками Ахульго в 1839 г. Шамиль, понимая безвыходность своего положения, пошел на переговоры и в виде аманата (заложника) вынужден был выдать восьмилетнего Джемалэддина. Переговоры успеха не имели, Ахульго был взят, Шамиль сумел уйти, а мальчик остался в русском плену. Его отвезли в Петербург, и царь Николай велел определить его в кадетский корпус. В двадцать лет он был уже поручиком уланского полка. Вернувшись в горы, он убеждал отца прекратить борьбу, понимая многократное превосходство сип России, но напрасно Шамиль женил сына и отправил в высокогорный аул Карата. Через несколько лет Джемалэддин умер от туберкулеза.
Вспоминается еще один исключительный случай, связанный с пленником-горцем. В Русском музее хранится замечательный портрет Ермолова кисти Петра Захарова. Как причудливо переплелись судьбы художника и его героя! По рождению Захаров чеченец, его родной аул Дады-Юрт был уничтожен русскими войсками, и почти все жители перебиты. Облитого кровью трехлетнего ребенка, взятого из рук умирающей матери, солдаты доставили Ермолову, о чем потом в поэме "Мцыри" упомянул Лермонтов:
Однажды русский генерал
Из гор к Тифлису проезжал;
Ребенка пленного он вез...
Едва ли кто-то из современных русских читателей догадывается, что Мцыри, один из самых ярких и любимых персонажей отечественной литературы, по национальности чеченец! Первоначально Лермонтов избрал эпиграфом к поэме французское изречение: "On n*a qu*une seule patrie" ("Родина только одна"), впоследствии заменив его строкой из Библии.
Пленника Ермолов крестил и передал под присмотр казаку Захару Недоносову, откуда пошла и фамилия Захаров. Когда ребенок подрос, его взял на воспитание двоюродный брат полководца П.Н.Ермолов, командир пехотной дивизии. Впоследствии Захаров учился в Санкт-Петербургской Академии художеств, стал известным живописцем, за портрет Ермолова был удостоен звания академика.
На портрете Ермолов изображен как человек своей эпохи, а вернее, как человек и эпоха, то есть личность столь же грандиозная, как Кавказские горы за его спиной, а эпоха столь же грозная, как черное грозовое небо над ними. Чеченец, ставший русским художником, это судьба, и рукой судьбы тут послужил сам Ермолов, может быть, не слишком доброй рукой, так как аул Дады-Юрт был уничтожен именно по его приказу. Картину художник подписал так, как и обычно это делал: "П.Захаров, из чеченцев". С трех лет не слышавший родной речи, выросший в русской семье и воспитанный в лоне русской культуры, он упорно выводил всякий раз на законченном полотне: из чеченцев. Родина только одна.
Вслед за Пушкиным своих "Кавказских пленников" написали Лермонтов и Лев Толстой. Сбросив "обветшалые лохмотья" романтизма, оба они, участники бесконечной кавказской драмы, изображали войну такой, какой видели сами, "в крови, в страданиях, в смерти". Оценивая стихотворение "Валерик", запечатлевшее сцены тяжелого сражения в Чечне, Белинский писал, что отличительный характер поэзии Лермонтова заключается "в его мощной способности смотреть прямыми глазами на всякую истину". В "Хаджи-Мурате" Толстого есть горькие и честные строки о ненависти чеченцев к русским. Отметим, однако, и другое: в нашей классике русский пленник всегда обязан своей вновь обретенной свободой горянке. Реальность непримиримой войны была намного страшнее, но, даже понимая это, авторы "Пленников" переписывали исход жестокого сюжета по-своему так, как им подсказывало сердце.
Пятигорск
© "Русская мысль", Париж,
N 4390, 04 января 2002 г.
|
... |
|
|
|
|