...
|
МИР ИСКУССТВА |
Несколько лет назад, когда на американском вокальном небосводе внезапно взошла звезда Чечилии Бартоли, критики и слушатели, единодушно признававшие необычную драматическую выразительность и совершенство колоратуры, отмечали и ограниченность вокальных возможностей ее меццо-сопрано, идеального для Моцарта и Россини, но недостаточно сильного, скажем, для Доницетти или Верди. На оперной сцене Бартоли, наделенная незаурядным комическим талантом, оставляет незабываемое впечатление в характерных ролях: Золушка Россини, Сюзанна, Церлина и Деспина Моцарта. В камерном репертуаре артистка по собственной воле ограничивается сочинениями на итальянские (в редких случаях французские) тексты, не без оснований считая, что для осмысленного исполнения романсов исполнитель должен ощущать звучание и смысл каждого слова.
Певице очень помогла звукозапись: практически каждый ее альбом отличается продуманной и цельной концепцией. Так, в альбоме «Героини Моцарта» Бартоли демонстрирует свои возможности не только в характерных, но и в лирико-драматических партиях на сцене ее трудно представить в роли красавицы Графини из «Свадьбы Фигаро», но в созданном вокальном ее образе Бартоли не уступает ни одной из своих выдающихся предшественниц.
В камерных концертах и в записях артистка нашла собственный путь, обращаясь к малоизвестным или вовсе неизвестным произведениям, которыми столь богата итальянская музыка. Два года назад сенсацией стал ее альбом оперных арий Антонио Вивальди, инструментальная музыка которого по популярности может посоперничать с мелодиями Гершвина или Леннона-Маккартни, в то время как его вокально-театральное наследие (более 40 опер) практически забыто.
Только что в свет вышел новый диск Чечилии Бартоли, на сей раз посвященный итальянским операм Кристофа Виллибальда Глюка (1714-1787), написанным на либретто Пьетро Метастазио. Как и сборник арий Вивальди, диск возник в результате сотрудничества певицы с ее близким другом, итальянским музыковедом Клаудио Озеле, который разыскал для нее редко исполняемые арии из ранних итальянских опер Глюка. В течение почти двух веков Глюк оставался автором «Орфея и Эвридики»; это произведение утвердило за композитором репутацию крупнейшего в истории оперы реформатора, а главное, благодаря бесконечному музыкальному богатству и психологической глубине опера по сей день не сходит со сцены. Общее мнение сводилось к тому, что именно с этой оперы, написанной в сотрудничестве с либреттистом Раньеро да Кальцабриджи, начался «зрелый» период в творчестве Глюка, преодолевшего условности стиля барокко в пользу психологической достоверности музыкальных образов.
Новый диск Бартоли в значительной мере опровергает это представление. Здесь собраны арии из опер на тексты Пьетро Метастазио (1698-1782), которого называли крупнейшим после Торквато Тассо итальянским поэтом и который был также известен как либреттист, стремившийся вернуть оперу театру, освободив ее от косных традиций, превращавших этот жанр в площадку для демонстрации вокальной виртуозности любимцев публики. Чтобы представить себе роль, которую сыграл Метастазио в развитии оперного искусства, достаточно вспомнить, что 27 написанных им либретто (в основном по мотивам античной истории и мифологии) послужили основой для 300 опер, сочиненных такими мастерами, как Гендель, Глюк, Моцарт, Гайдн, Порпора, Галуппи и их современник, наш соотечественник Максим Березовский.
Для этой программы певица выбрала восемь арий из пяти итальянских опер Глюка (шесть арий выпускаются в звукозаписи впервые). Опыт последних десятилетий показывает, что существенная часть забытого музыкального наследия была забыта не случайно сам по себе факт малой известности нельзя считать гарантией достоинств того или иного произведения. Но на этот раз речь идет о подлинном открытии. Перед нами проходит галерея незабываемых персонажей: одержимая жаждой мести римская принцесса Виттелия и благородный патриций Секст, готовый пожертвовать ради нее жизнью («Милосердие Тита» это либретто известно по одноименной опере Моцарта); нимфа Эрато («Смущенный Парнас»), чья трогательная песенка обращена к Купидону; благородная Фульвия, оплакивающая судьбу осужденного на казнь возлюбленного («Эцио»); воин Иркано, претендующий на руку царицы Семирамиды и глубоко возмущенный ее отказом («Узнанная Семирамида»); Береника, неспособная сделать выбор между любимым и отцом («Антигоно»). Для каждого из них Глюк нашел индивидуальные музыкальные штрихи и приемы, безупречно воссозданные Чечилией Бартоли, которая равно артистична и в утонченной лирике, и в бравурной колоратуре.
Возможно, понимая, что имеет дело с драгоценным материалом, «Декка», невзирая на пресловутый кризис, не поскупилась на соответствующую оправу: вместо безликого пластмассового коробка с тощим буклетиком диск выпущен в виде изящного альбома в твердом переплете, в который вошли содержательная статья Клаудио Озеле о сотрудничестве Глюка и Метастазио, тексты арий и сведения об исполнителях; альбом оживляют многочисленные портреты и иллюстрации: интерьеры театров, где проходили премьеры описываемых опер, факсимильные воспроизведения оригинальных изданий либретто и изящные, в старинном стиле, виньетки.
Но главное, конечно, это незнакомые и незабываемые мелодии Глюка, к которым хочется снова и снова возвращаться, всякий раз при этом открывая новые богатства. Новый диск Чечилии Бартоли, помимо несомненной архивно-академической ценности, отличается прежде всего чисто музыкальными достоинствами, которые наверняка оценит каждый слушатель, даже совсем мало знакомый с оперной классикой. Этот альбом украсит любую фонотеку, и можно с уверенностью предсказать, что Чечилия Бартоли (заслуженно) получит все ведущие премии в области грамзаписи за 2001 год.
АЛЕКСАНДР СУМЕРКИН
Нью-Йорк
© "Русская мысль", Париж,
N 4392, 17 января 2002 г.
|
... |
|
|
|
|