На расстоянии и вблизи

Каждая новая книга Геннадия Айги, пусть в ней присутствуют и уже известные тексты, необычна (если она, конечно, не вышла в уже существующей серии). Эта необычна особо.

«Разговор на расстоянии» авторское определение «разговора» между Пастернаком и выдающимся чувашским поэтом Васьлеем Миттой через «посредника» самого Айги. Вынесенное в название книги, это определение становится метафорой творческого пути Айги, а может быть, и поэта вообще.

Поэт, как бы хорошо мы ни знали его творчество, всегда удаляется от нас. Более того, он удаляется и сам от себя, или он не равен сам себе в следующую минуту после высказывания.

Но цель книги (любой) как раз разговор вблизи. И эта книга приближает максимально.

Приближает всем. Оформлением, макетом, шрифтами, фотографиями поэта в одиночестве и в окружении родных, друзей, рисунками самого Айги и его друзей-художников-единомышленников-соавторов. Наконец текстами. Собственно стихами и впервые собранными в книгу эссе, воспоминаниями поэта, его беседами с теми, кто заинтересован или, говоря словами Елены Гуро, «кто понимает и не гонит».

Поэзия Геннадия Айги слишком долго была гонимой. Но было бы ошибочно считать, что поэзия может быть не гонимой, что она может существовать уютно. Даже в тех странах, где наличествует внешний эстетический плюрализм, поэзия трудно пробивает себе дорогу. Пусть нас не обманывает обилие поэтических книг на ярмарках и в магазинах. Внимающих поэту единицы.

Но круг собеседников поэта может быть расширен, если его не сужать искусственно, а напротив помогать поэту входить в мир. Еще этот. Пусть не совершенный. Совершенного мы пока не знаем. Может быть, поэзия это островок совершенства.

Собственно об этом новая книга Айги.

И это совершенная книга. Которую хотелось бы себе представить. Но она вот есть, воплощена. Самим поэтом и теми, кто испытывает его притяжение. Прежде всего я хотел бы назвать поэта и издателя, очень тонко чувствующего природу творчества Айги, Арсена Мирзаева, который вместе с автором работал над составлением уникального издания. Сам Арсен, один из ярких современных авторов, уходит в тень. Но мы видим результат его подвижнической работы, еще одну ипостась его таланта.

Предисловие написал тонкий аналитик поэзии Айги литературовед Владимир Новиков. Он приглашает читателя в книгу спокойно, ненавязчиво, точно акцентируя важнейшие особенности поэтики и мировоззрения Айги. Мне кажется, к нему самому можно отнести слова, сказанные им о поэте: «Диалоги с участием Айги обладают высокой познавательной ценностью, они демократичны и открыты, любой читатель может подключиться к обсуждению затронутых в них вопросов».

В одном месте воспоминаний о Пастернаке Айги передает задыхающуюся скороговорку поэта и отмечает реакцию сокурсника по Литинституту, который ошеломленно сказал: «И это и есть Пастернак?» То есть в представлении этого студента Пастернак, видимо, должен был предстать этаким оракулом. А он говорил, запинаясь и захлебываясь невозможностью мгновенной передачи меняющейся мысли и чувства. Думается, отчасти из-за того, что Пастернак хотел добиться совершенства такой передачи, он изменял свои ранние стихи. Айги передает свой спор с Пастернаком по этому поводу. Мастер отмахивался от своих прежних вещей, считая их избыточно манерными, вычурными, а молодой поэт тогда отстаивал их. Далее Айги говорит, что позднее он понял это стремление к «неслыханной простоте». Но понял он это раньше возможно, на интуитивном уровне и сам двинулся в сторону «простоты».

Естественно, это не простота ради простоты. Это поиск адекватности «простоте» Творения. Айги выходит к происходящему, к явлению, оставляя лишь самые необходимые слова. Наравне со словом в его стихах действуют паузы-пробелы, знаки препинания, особенно двоеточия и тире. Он часто дает слова в разрядку, усиливая таким образом тяжесть написанного-произнесенного. Не все это принимают, понимают, чувствуют. Пора признать, что у каждого человека свой уровень восприятия поэзии и каждый находит ее там, где может. Для меня, например, стихи Айги это поэзия, в которой я нахожу отклик собственным духовным мукам.

Один из самых глубоких истолкователей творчества Айги, чувашский филолог Атнер Хузангай так пишет о его стихах: «Текст это проекция глубин невидимого мира, игры тайных сил его, которые, порождая многократность смысловых соответствий, уводят в "бездну меры не имеющую"».

В самом деле, ощущение бездны не покидает при чтении стихов Айги. И она не становится мельче, даже когда знаешь биографическую или иную фактическую основу стихотворения. Сам текст предстает словно уже «выпаренным», как бы последним, но в то же время и началом чего-то нового. Здесь почти физически ощущаешь бедность и богатство того материала (словесного), из которого строится стихотворение.

Но вообще можно сказать, что Айги не пишет стихов на протяжении жизни он создает единый текст, в котором вспыхивают мгновения бытия. Может быть, именно поэтому каждый отдельный фрагмент содержит в себе полноту всего текста. Можно привести любой пример. Ну вот одно из моих любимых мест «И: МЕСТО РЯБИНЕ». Лес весь в пятнах крови храм опустошенный. (Как без птиц: без душ. Без-словье и без-звучие). И у входа: вся подобием: Параскева-Пятница-рябина.

Экономность средств, так характерная для Айги, в последнее десятилетие достигает апогея. В 1992 г. он написал своеобразный трактат «ПОЭЗИЯ-КАК-МОЛЧАНИЕ (Разрозненные заметки к теме)». Заметок 54. Иногда это всего одна строка или даже одно слово. Например, 17: «Безвыходно». Здесь размышления, фиксация состояния, определение собственного творчества, особая айгиевская критика современного состояния поэзии, умонастроений, цивилизации и т.д. К этому молчанию стоит прислушаться поэт по-прежнему еще остается сейсмографом тектонических процессов человечества.

«Мои строки лишь из отточий. Не "пустота", не "ничто", эти отточия шуршат (это "мир сам по себе")».

Представить Творение «само по себе» это какая-то гигантская сверхзадача Айги, которой он одержим уже много лет. Но одержим очень по-своему ненавязчиво, почти скрытно, почти в полном молчании. И эта книга признание права на существование такой поэтической позиции. И фактически впервые книга представляет нам с наибольшей полнотой неповторимый АЙГИ-ТЕКСТ.

СЕРГЕЙ БИРЮКОВ

Халле (Германия)

©   "Русская мысль", Париж,
NN 4408-4409, 16 мая 2002 г.

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ СЕРВЕРА »»:  ...