По итогам первого тура парламентских выборов правые партии, объединившиеся в Союз за президентское большинство, набрали 35% голосов избирателей и фактически обеспечили себе большинство мест в будущем составе парламента. И хотя проигравшие социалисты, другие левые, а также правые экстремисты твердят, что следует дождаться окончательных результатов 16 июня, история французских выборов показывает, что второй тур голосования всегда только подтверждает итоги первого. Так было в апреле 1997 г., когда после роспуска Палаты депутатов Жак Ширак потерял парламентское большинство. Так было и раньше в 1981 г., во время «розовой волны», и в 1993-м, когда правые пришли на смену социалистам.
Результаты голосования 9 июня подтвердили и другую закономерность французской полититческой жизни довольно регулярное чередование правых и левых партий у руля государственного управления. После 1981 г. смена парламентского большинства стала правилом, как будто управление страной, которая постоянно требует реформ и одновременно в силу своего консерватизма блокирует их на каждом шагу, быстро изматывает правящую команду и недовольные избиратели производят замену игроков.
Если же не проецировать в прошлое, а оглянуться всего на месяц назад, то создается впечатление, что в июне голосовала совсем другая страна, чем в мае. Первый тур президентских выборов 21 апреля называли «землетрясением». Французские избиратели выплеснули тогда все свое недовольство политикой, отдав голоса экстремистам обоих флангов, в результате чего лидер «Национального фронта» Жан-Мари Ле Пен оказался противником Жака Ширака во втором туре. Через месяц мы наблюдаем совсем иную картину: следуя призыву как правых, так и социалистов, избиратели проголосовали «с пользой для дела»: экстремистов, включая «Национальный фронт», а также всякие мелкие партии отставили на обочину и в большинстве своем отдали голоса Союзу президентского большинства и социалистам.
Еще одно удивительное явление. В начале мая, между двумя турами президентских выборов, мы были свидетелями небывалой мобилизации республиканской Франции, которая, схватившись за голову после первого тура президентских выборов, «проголосовала на улицах» всех крупных городов, а затем и на избирательных участках, преградив дорогу к власти кандидату крайне правых. Но этого всплеска активности хватило ненадолго. Уже через месяц апатия избирателей взяла верх, и 6 июня Франция побила все прежние рекорды по числу не явившихся голосовать более 35%. Ни уговоры президента, ни увещевания новоиспеченного лидера социалистов не возымели действия.
Отказ от участия в голосовании трудно объяснить солнечной погодой или повышенным интересом к чемпионату мира по футболу. Судя по всему, воздержаться от участия в выборах тоже своеобразная форма протеста против политиков, на которых уже не возлагают надежд на изменения к лучшему.
Как показывают результаты голосования, не явившихся на выборы было больше всего среди левого электората. Аналитики пытаются объяснить это тем, что многие сторонники социалистов, так же, как и правые, менее всего желали нового «сожительства» правого президента и левого парламента. До президентских выборов все беды пятилетнего правления в упряжке с Жаком Шираком поносили социалисты. После президентских выборов об обузе парламента иной окраски неустанно повторяли сторонники Союза президентского большинства и сам Жак Ширак. Теперь же социалисты упрекают правых в том, что они всю предвыборную кампанию сконцентрировали только вокруг этой темы отказа от «политического сожительства» с левыми и даже не удосужились представить свою политическую программу.
Так или иначе, но тактика президентской партии оправдалась. Как стало успехом и само создание этого союза правых буквально за несколько недель до выборов. Ради того, чтобы обеспечить Жаку Шираку большинство в парламенте, свое «разнообразие идей» отложили в сторону голлисты, центристы и либералы. То, что правым никогда не удавалось за последние двадцать с лишним лет (с момента создания партии «Объединение в поддержку республики» в 1976 г.), сложилось за несколько дней. И, сильные единством, правые даже не утруждали себя проведением активной предвыборной кампании.
Единственная правая партия, решившаяся пойти против течения, «Союз за французскую демократию». В результате центристы, оставшиеся верными своему лидеру Франсуа Байру, хотя и удовлетворены достойным результатом (5,3%) и получат от 20 до 26 депутатских мест, но уже не смогут действенно влиять на решения правительства, которое фактически обеспечило себе решающее большинство за счет числа депутатов от президентского союза.
Еще одним результатом этих парламентских выборов стало то, что, в противовес новосозданному союзу правых партий, «многоликие левые» приказали долго жить. Социалистам и их союзникам по предыдущему правительству «зеленым» и коммунистам не удалось договориться о единых кандидатах в большинстве избирательных округов. В первом туре «зеленые» с трудом сохранили тот же уровень голосов (около 4%), как на выборах пятилетней давности, но во втором мало кто из прежних депутатов, вновь выставивших свои кандидатуры, сможет сохранить свой мандат. Как ни стремились «зеленые» к тому, чтобы, вытеснив коммунистов, занять место привилегированного партнера социалистов, им это не удалось.
Полное фиаско потерпела «диссидентская» (от социалистов) партия «Республиканский полюс» Жан-Пьера Шевенмана, набрав всего 1% голосов и потеряв уже после первого тура двух прежних депутатов. И, наконец, «последний и решительный бой» сразил французских коммунистов: ФКП набрала менее 5%. И, хотя причуды мажоритарной системы выборов могут привести к тому, что коммунисты получат от 8 до 17 депутатов, им уже не удастся сформировать парламентскую группу (должно быть не менее 20-ти), а следовательно, к их голосу уже мало кто будет прислушиваться.
В отличие от коммунистов, которые еще сохраняют отдельные бастионы, где их кандидаты получат большинство голосов, избиратели «Национального фронта» разбросаны по всей стране и редко где сконцентрированы в таком количестве, чтобы привести к победе своего кандидата во втором туре. Поэтому «Национальный фронт», получивший 11,5% голосов, то есть вдвое больше, чем коммунисты, может опять оказаться без представительства в парламенте. Но это мы наблюдаем уже не первый раз. Поражение «Национального фронта» не в отсутствии депутатов, а в падении числа голосов, отданных в первом туре. Одиннадцать процентов это далеко не 16,86%, которые лидер НФ получил 21 апреля, и даже по сравнению с парламентскими выборами 1997 г., когда его партия набрала больше 15% голосов, это явный откат назад. Что случилось с избирателями крайне правых? Где та самая «лепенизация» умов, о которой вещал нам лидер «Национального фронта»?
Безусловно, НФ в первую очередь пострадал от низкого уровня явки на выборы. Сыграло свою роль и то, что после раскола партии в 1998 г. большое количество «партийных кадров» откололось вместе с Брюно Мегре и Ле Пену пришлось бросить в бой неизвестных и неопытных кандидатов. Сам Мегре тоже просчитался и был выбит из борьбы за депутатский мандат уже в первом туре.
Таким образом, Ле Пену не удалось воплотить свою надежду стать арбитром во втором туре выборов. Если в 1997 г. кандидаты НФ играли роль «третьего лишнего» в 101 избирательном округе, то на этот раз лишь в 30-ти.
Еще один рекорд количество кандидатов
Рекорд по числу не явившихся на выборы говорит об апатии избирателей, а рекорд по числу кандидатов свидетельство ли это активности политиков? 8446 кандидатов это на 20% больше, чем в 1997 г, и на 45% чем в 1988-м. В этом году на один избирательный округ в среднем пришлось по 15 кандидатов, а в первом округе Парижа их было 22 на 55 тысяч избирателей!
Из 32 политических и общественных организаций, представивших по всей стране не меньше 50 кандидатов, только экологических партий восемь штук.
Инфляция кандидатов, с одной стороны, это признак здоровой демократии, но лишь на первый взгляд. Обратная сторона медали желание получить государственные субсидии, которые по избирательному закону 1989 г. полагаются в расчете по 1,7 евро за каждый полученный голос тем формированиям, которые представили больше 50 кандидатов. В эту брешь ринулось немало ассоциаций, многие из которых даже не удосужились напечатать предвыборные плакаты своих кандидатов. Однако результат для многих может оказаться ничтожным: низкая явка и голосование «с пользой для дела» вряд ли способствовали пополнению кассы мелкомеркантильных авантюристов в политике.
Это сильно снижает накал борьбы для традиционных правых и, главное, избавляет их от мучительного выбора: идти или нет на компромисс с крайне правыми. На этот раз и социалисты, и правые заранее были готовы снять своего «третьего» кандидата в тех округах, где предстояла борьба с кандидатом «Национального фронта». Но, когда дошло до принятия решений, то в двух округах правые все же сохранили своих «третьих лишних», рассчитывая на победу.
Крайне левые всех окрасок, как и в 1997 г., получили не больше 2,5% голосов, что далеко от 10,62%, суммарно полученных тремя их кандидатами всего месяц назад. Еще один результат «полезного голосования».
В итоге нынешних парламентских выборов Жак Ширак окажется во главе страны с тем же политическим пейзажем, что и в 1995 г., когда он в первый раз был избран президентом. При поддержке большинства в Палате депутатов и Сенате ему и его правительству остается только доказать избирателям, что правые партии и впрямь готовы действовать и могут предложить стране достойные реформы. И будет его ошибкой, если в эйфории победы он и его правительство забудут, что больше трети избирателей утратили веру в политику, а остальные в любой момент готовы метнуться в сторону протестного электората.
По итогам первого тура парламентских выборов правые партии, объединившиеся в Союз за президентское большинство, набрали 35% голосов избирателей и фактически обеспечили себе большинство мест в будущем составе парламента. И хотя проигравшие социалисты, другие левые, а также правые экстремисты твердят, что следует дождаться окончательных результатов 16 июня, история французских выборов показывает, что второй тур голосования всегда только подтверждает итоги первого. Так было в апреле 1997 г., когда после роспуска Палаты депутатов Жак Ширак потерял парламентское большинство. Так было и раньше в 1981 г., во время «розовой волны», и в 1993-м, когда правые пришли на смену социалистам.
Как показывают результаты голосования, не явившихся на выборы было больше всего среди левого электората. Аналитики пытаются объяснить это тем, что многие сторонники социалистов, так же, как и правые, менее всего желали нового «сожительства» правого президента и левого парламента. До президентских выборов все беды пятилетнего правления в упряжке с Жаком Шираком поносили социалисты. После президентских выборов об обузе парламента иной окраски неустанно повторяли сторонники Союза президентского большинства и сам Жак Ширак. Теперь же социалисты упрекают правых в том, что они всю предвыборную кампанию сконцентрировали только вокруг этой темы отказа от «политического сожительства» с левыми и даже не удосужились представить свою политическую программу.