...
|
СОБЫТИЯ И РАЗМЫШЛЕНИЯ |
На прошлой неделе депутаты занимались весьма разнообразными делами. 4 июня фракция КПРФ очистила свои ряды от оппортунистов: Геннадия Селезнева, Николая Губенко и Светланы Горячевой (см. «РМ» N4411). Теперь все трое независимые депутаты. Независимость явно идет им на пользу: Селезнев перестал хвататься за сердце и ходит гоголем, а Горячева удостоилась личной встречи с президентом Путиным.
5 июня депутаты, как и большинство избирателей, с энтузиазмом следили за футбольным матчем РоссияТунис. Законотворческий процесс не пострадал: первый (и видимо, единственный) успех российской сборной совпал с выступлением в Думе министра культуры Михаила Швыдкого.
Но большую часть времени депутаты провели в борьбе: против экстремизма, за русский язык и за процветание малого бизнеса.
6 июня Дума приняла в первом чтении закон «О противодействии экстремистской деятельности» и внесла в связи с этим поправки в другие законодательные акты. Предполагают, что до конца весенней сессии закон будет принят в трех чтениях, пройдет через Совет Федерации и будет подписан президентом. Толку меж тем от него произойти не может, а вот вред может воспоследовать изрядный. Почему?
Есть две разных проблемы. Одна связана с конкретными проявлениями насилия. Среди отвратительных проявлений насилия есть и такие, когда человека преследуют, мучают или убивают из-за «неправильной» национальности, цвета кожи, религиозной принадлежности. Насколько известно, действующее российское законодательство считает тяжким преступлением любое убийство, в том числе убийство на расовой, религиозной и т.п. почве; точно так же и другие насильственные действия (избиения, к примеру) преследуются по закону. Таким образом, если в России не ловят тех, кто совершает насильственные преступления на национальной почве, законодательство тут не виновато, и принятие еще одного закона ничего не изменит. Говоря на административном жаргоне, это не вопрос Государственной Думы, это вопрос министерства внутренних дел.
Вторая проблема состоит в «пропаганде ненависти и вражды». Оставим в стороне вопрос о разумности ограничения свободы слова. Будем исходить из того, что действующая конституция прямо запрещает «пропаганду или агитацию, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду», а также «пропаганду расового, национального, религиозного или языкового превосходства» (ст.29). Если к этому добавить имеющуюся в УК статью про разжигание национальной вражды, то становится понятно, что инструменты для борьбы с националистической агитацией существуют.
Принято жаловаться, что инструменты эти трудно использовать так потому и трудно, что конституция свободу слова хоть и ограничивает, но делает это аккуратно и «состав преступления» в ней формулируется довольно четко. Не то в законе против экстремизма. Вместо короткого перечня в нем вводится «зонтичное» понятие «экстремистской деятельности», которое покрывает собой чрезвычайно широкий круг явлений. Например, к экстремистской деятельности относится «воспрепятствование законной деятельности органов государственной власти» (в том числе, вероятно, и недостаточное или несвоевременное финансирование этих органов?).
Но это еще ничего. Закон предусматривает ответственность не только за саму «экстремистскую деятельность», но и за «подготовку к экстремистской деятельности», то есть за «мыслепреступления». Более того, предусматривается ответственность организаций, «оказывающих содействие осуществление экстремистской деятельности» путем сдачи помещений, предоставления услуг телефонной и факсовой связи (это не шутка там так и написано!). Попутно авторы законопроекта фактически вводят цензуру в Интернете, возлагая на провайдера ответственность за размещение пользователями «экстремистских» материалов, и устанавливают в политических партиях и общественных организациях принцип ответственности всех за одного.
Особенно настораживает возможность приостановления деятельности организации, заподозренной в экстремизме, на срок до шести месяцев «регистрирующим или иным государственным органом». Ликвидировать организацию, правда, можно будет только по суду, но многие ли продержатся шесть месяцев? Какой простор открывается для враждебных поглощений! Как легко и просто будет переделить собственность, объявив конкурирующую компанию пособницей экстремистов!
Депутаты, надо отдать им должное, вполне оценили опасности, скрытые в предложенном им законопроекте. Тем не менее большинство 271 человек поддержали его в первом чтении. Против голосовали левые, объявившие документ «законом о борьбе с оппозицией», а также пять «яблочников», несколько «регионалов» и два члена фракции СПС (Борис Надеждин и Сергей Ковалев).
Есть надежда, что ко второму чтению законопроект станет безобиднее, но польза от этой инициативы сомнительная. Сторонники принятия законопроекта толкуют о символическом жесте и о резонансе в регионах, но символических жестов, направленных против экстремизма, мы уже видели достаточно, в том числе и от президента.
На прошлой неделе в думской повестке случилось целых два таковых. Депутаты внесли поправку в закон «О языках народов РФ» и приняли в первом чтении, как бы это выразиться поаккуратнее, нечто под названием «закон о русском языке как государственном языке РФ». Оба мероприятия носили бредовый характер, но у одного из них, у поправки в закон о языках, хотя бы имелся ясный политический смысл.
Суть этой поправки в том, что «государственные языки республик» обязаны иметь письменность на кириллической основе, и направлена она против Татарстана, властям и жителям которого больше по нраву латиница. Надо сказать, что идею принудительной кириллизации татар горячо поддержал представитель правительства в Думе Андрей Логинов. В целом дело выглядит довольно мерзко: важнейшее решение, существенным образом влияющее на судьбу языка, принимается группой людей, не имеющих об этом языке ни малейшего понятия, причем вопреки воле большинства тех, для кого этот язык родной.
Что касается закона о государственном языке, то тут, кажется, никаких политических мотивов нет, а имеет место просто маразм в экстазе. В нем всякие вещи написаны, например, что нельзя матом пользоваться в переписке между органами государственной власти. Депутат Андрей Вульф из СПС вычитал оттуда, что русский язык должен использоваться в промышленности, а иностранные слова использоваться вовсе не должны, а должны изыматься. Вслед за этим открытием последовала радостная дискуссия о том, какими русскими словами будут заменять «президента» и «депутатов».
В общем, закончик вызвал оторопь даже у видавшего виды президентского представителя Александра Котенкова. Но, гляди-ка, и правительство эту штуку поддержало, и 365 депутатов дружно проголосовали «за». То ли у них чувство юмора такое своеобразное, то ли это последние веяния в области строительства государственной вертикали.
Налогообложение малого бизнеса становится все совершеннее и совершеннее: на прошлой неделе депутаты приняли в первом чтении правительственные предложения по этому поводу. Кроме правительственного, Дума обсуждала еще три альтернативных законопроекта. Один предложили члены фракции СПС Григорий Томчин и Ирина Хакамада, другой Оксана Дмитриева и Иван Грачев (семья независимых депутатов, возглавляющих Движение развития предпринимательства), третий «яблочники» Сергей Иваненко и Игорь Артемьев. Всем, разумеется, было ясно, что примут правительственный вариант, но выдвижение альтернативных проектов дало возможность их авторам пространно рассказать, как они любят малый бизнес.
Впрочем, в ходе обсуждения выяснилось, что малый бизнес любят все, но какой-то довольно противоестественной, на взгляд стороннего наблюдателя, любовью. Нет, чтобы дать какие-нибудь понятные налоговые льготы, как на заре туманных 90-х тогда для «маленьких» даже налоговые каникулы, помнится, были. Как же, жди. В качестве доказательства любви малому бизнесу предлагают, собственно говоря, два действующих и сегодня специальных налоговых режима (вмененный налог и упрощенную систему налогообложения), только в новой упаковке. Имеющийся опыт применения этих двух пряников чрезвычайно красноречиво свидетельствует, что субъекты малого бизнеса в подавляющем большинстве предпочитают придуманным якобы для облегчения их жизни «льготам» общий режим налогообложения, который, как всем известно, тоже не сахар. Но правительство и депутаты гнут свое и будут гнуть дальше.
Подробности нововведений станут известны ко второму чтению, ибо по цифрам (ставки налога на прибыль и оборотного налога, критерии отнесения предприятия к малым и т.п.) торговля между фискально озабоченным правительством и электорально озабоченными депутатами продолжается. А если смотреть на все это снаружи, то почему-то кажется, что главная цель всех этих шевелений отгородить для «маленьких» предпринимателей специальный загончик, чтобы у них не было никакой возможности стать большими или хотя бы средними.
ЕКАТЕРИНА МИХАЙЛОВСКАЯ
Москва
© "Русская мысль", Париж,
N 4413, 13 июня 2002 г.
|
... |
|
|
|
|