ТАТЬЯНА ВЕЛИКАНОВА

19 сентября в возрасте 70 лет умерла Татьяна Михайловна Великанова. Это имя вызывало восхищение у тех, кто участвовал в демократическом движении в СССР в 60-80-х годах, и тех, кто со стороны, но сочувственно следил за перипетиями противостояния диссидентов и власти. Это имя вызывало раздражение и ненависть у следователей и оперативников КГБ.

Татьяна Великанова была членом одной из первых правозащитных организаций Инициативной группы защиты прав человека в СССР. Это был 1969 год. До самого своего ареста она была одним из редакторов подпольного бюллетеня «Хроника текущих событий». К ней ручейками сходилась информация из политических тюрем и лагерей, ссылок и психбольниц. Ее знали участники самых разных диссидентских групп по всей стране. Казалось, она в центре всего этого неорганизованного, никем не управляемого, обреченного на погибель демократического движения.

Когда в ноябре 1972 г. КГБ решило покончить с «Хроникой» и объявило, что за выход следующего номера уже назначены заложники и аресты неминуемы, издание остановилось. Но продолжалось это недолго. В апреле 1974 г. три смелых человека объявили, что ответственность за распространение бюллетеня они берут на себя. Одним из них была Татьяна Михайловна. И «Хроника» продолжала выходить до 1983 года, пока, подкошенная многочисленными арестами, не закрылась окончательно. Великанову арестовали в 1979 г. и за «антисоветскую агитацию и пропаганду» приговорили к 4 годам лагерей и 5 годам ссылки.

Татьяна Великанова была необыкновенным человеком. Глупо выстраивать по ранжиру диссидентских лидеров, но множество людей нашего круга считали Великанову величайшим авторитетом. Ее мнение было весомо для всех, несмотря на отсутствие титулов, званий, зарубежных премий и формального лидерства в диссидентских группах. Ее авторитет был подлинным. Как-то на допросе следователь КГБ, получив отказ от дачи свидетельских показаний, с досадой сказал мне: «Ну конечно: а что Татьяна Михайловна скажет!» И он отчасти был прав взвешивая поступок, мы часто сверяли его с позицией Татьяны Михайловны.

Удивительно, она никогда не навязывала свою точку зрения, предпочитая слушать других, а высказывалась, только когда ее просили. Говорила она, как правило, несколько смущенно, тихо и улыбаясь, как будто ей было не по себе от того, что она объясняет очевидные вещи. Ее аргументы были безупречны. И не потому что, талантливый математик и программист, она побеждала железной логикой. Ее понимание событий и нашего места в них шло от сердца, от понимания добра и зла, от острого ощущения несправедливости и, как это ни покажется странным, от чувства красоты и гармонии.

Когда в 1987 г. КГБ предложило политзаключенным подавать прошения о помиловании и почти все население политлагерей и ссылок послало в Верховный совет свои письма, Татьяна Михайловна, уже находясь в ссылке в Казахстане, отказалась что-либо писать. «Я не осуждаю их, говорила она, но сама писать не буду, мне это кажется некрасивым». Уже помимо ее воли ей пришло освобождение из ссылки, а она все еще оставалась там, не желая принимать подачки от власти.

Она была удивительно красивой и обаятельной женщиной. Ее любили ученики, которым она преподавала математику, поступив после освобождения работать в школу. Ею восхищались друзья. Ее уважали враги. Такие люди встречаются нечасто. Они оставляют яркий и добрый след в жизни тех, кому посчастливилось их знать.

АЛЕКСАНДР ПОДРАБИНЕК
(«Прима»)

Москва

©   "Русская мысль", Париж,
N 4424, 26 сентября 2002 г.

ПЕРЕЙТИ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ СЕРВЕРА »»:  ...