|
ПО ВЫСТАВОЧНЫМ ЗАЛАМ |
Как и полагалось, ярмарка продолжалась пять дней с 24 по 28 октября. Количество галерей по сравнению с прошлым сезоном осталось неизменным (169), а стран-участниц прибавилось. Среди новичков Греция, Израиль и наконец-то Россия.
Набор парижских галерей практически тот же, что и всегда, громкие имена от мастодонтов Жанны Бюше и Клода Бернара до провокационного Жерара де Нуармона и завоевывающего известность Камеля Меннура на авансцене. Из иностранцев заметно увеличилось число американских и немецких участников.
Галерея Михаила Крокина несколько лет подряд участвовала в салоне «Ар-Пари», проходящем осенью в «Карусель дю Лувр». В этом году у нее премьера на ФИАКе. Для такого особого случая был выбран проект московской фотохудожницы Ольги Чернышевой. Я обратилась с несколькими вопросами к директору московской галереи.
Получить добро на участие в ФИАКе немалая победа, вы первая российская ласточка. Как вам это удалось?
Михаил Крокин: Мы попали сюда с шестой попытки. Все сложности связаны прежде всего с очень строгими требованиями оргкомитета. В течение пяти лет мы посылали свои предложения, и их отвергали. И вдруг нас заметили на одной международной выставке и уже сами предложили прислать заявку.
Мы послали на выбор три авторских проекта: Кирилла Челушкина, Франсиско Инфантэ и Ольгу Чернышеву. Отправляя материал, я был уверен, что комиссия остановится на Ольге, так как во Франции она уже твердо стоит на ногах, здесь прошло несколько выставок с ее участием. Дел у нас сразу прибавилось: как преподнести и оформить наш стенд. Когда смотришь на западные галереи, сердце радуется прогрессу науки и техники: великолепные накатка и печать, на стене экспонат висит ровно, не шелохнется, блестит и сверкает. У нас же обязательно камушек залетит под фотографию и будет горбом торчать, или край неправильно отрежут, а то и вовсе испортят работу при упаковке. Проблем хватает. Но данную коллекцию мы делали все же у себя. Ее основная цель дать социальный срез сегодняшней Москвы, передать столичную атмосферу, показать ее будни, метро.
У вас есть опыт не только европейских, но и заокеанских гастролей?
В ARCO (Мадрид) мы участвуем с 1996 г., последние три года выставляем наших художников на «Арт-Чикаго», а в Сан-Франциско с 1998-го. На ФИАК попасть труднее всего из-за чрезмерной консервативности в подборе участников. В Чикаго павильон больше, долететь туда не каждый сможет, а раз выставка претендует на интернациональность, то какую-то долю иностранцев организаторы должны принять. А возьмите нью-йоркское «Армори-шоу» туда не попадешь, кураторы, наоборот, вычеркивают зарубежных галерейщиков, не состоящих в американских ассоциациях. В результате у них собираются только сливки американской галерейной жизни.
А в какой последовательности по уровню организации и представительности вы бы расположили ярмарки, на которых уже побывали?
В Чикаго сильна организационная сторона, там вкладывается больше денег, и отдача не заставляет себя ждать. Они собирают коллекционеров, музейщиков и заинтересованных лиц, проводят маркетинг и говорят: «А теперь покупайте». На мадридскую ARCO работает полстраны. Она проходит под покровительством королевской семьи, кто-то из царственных особ обязательно присутствует на вернисаже. Активное участие принимают департаменты образования и культуры. На выставку автобусами возят школьников и студентов, читают лекции, объясняют, учат говорить о современном искусстве, т.е. используют подобные мероприятия для образовательных целей. Посетители постоянно что-то спрашивают, записывают.
На ФИАКе все очень долго обдумывается и решается. Хотя по качеству решений Франция все-таки, наверное, сильней. Она находится на информационном и технологическом острие в области современного искусства. Что мне нравится в Париже здесь представлено много работ, имеющих своей почвой науку и технику. Хотя французы пытаются показать срез современного искусства, ориентированный именно на свой склад ума. Блеск и качество рам, необыкновенная подсветка не очень важно, упор делается на сам объект, на идеи. Но при существующих различиях уровень выставляемой продукции высок на всех континентах.
На примере Франции прослеживается линия на продвижение за рубеж одних и тех же российских авторов. Получается, что гигантская страна из года в год представлена пятью именами. Для одной отдельно взятой галереи это нормально, но для государства...
Я не лезу в работу кураторов, искусствоведов и прессы. Обидно, что мощные и сильные специалисты, от чьих слов зависит многое, мало обращают внимания на молодых и подающих надежды. Хотя вроде бы все стремятся к одному: чтобы как можно больше отечественного искусства представить, дать узнать и полюбить. А как в сегодняшнем мире пробиться молодому таланту без поддержки? Ведь не обязательно только хвалить. Пишите и говорите, что не нравится, это тоже помощь. Автор задумается и если посчитает нужным, то и подкорректирует. Хуже, когда просто не замечают. Следующий раз я привезу фотографа, которого здесь еще не видели, Антона Ольшванга.
Каких последствий вы ожидаете от ФИАКА?
Конечно, хотелось бы, чтобы нас не только узнали, но и запомнили, что в Москве есть галерея Крокина, которая приезжает и конкурирует на выставке. Нам полезно оценить, как мы выглядим на фоне качественного исполнения и представления чужих работ, на фоне новых технологий. Мы надеемся не только на оценку нашей деятельности, но и на продажу. Да, в Париже много не покупают, но в России коллекционеров «актуального искусства» можно пересчитать по пальцам. Очень важно подкрепить контакты, которые у нас уже сложились и со здешними коллекционерами, и с галерейщиками.
Вы в самом деле готовы взаимодействовать с другими галереями, не усматривая в них своих конкурентов?
А зачем нам конкурировать, когда мы можем нормально работать, обмениваться информацией и выставками?
На такой необычной ноте закончился наш разговор с Михаилом Крокиным. В тот день к его стенду подходили репортеры с радио «Франс-Инфо» и «Франс-Кюльтюр», неизменно делая упор в своих сообщениях на то, что впервые русские в качестве полноправных участников фигурируют на ярмарке.
Я же пошла дальше. По мере продвижения вглубь павильона складывалось впечатление, что поиски последних лет ведутся исключительно в области инсталляций, видео и фото. Да, фотография медленно, но верно вытесняет на этой выставке живопись. А ведь вслед за ней и так стартует салон «Пари-Фото». Почти все фотографии постановочные. Разве что черно-белую серию москвича Игоря Мухина (кстати, не заявленного в списке участников и выставляемого венской галереей «Кринцингер») можно отнести к репортажу. Зато изобилие наблюдается в скандальном жанре фиксации разнообразных человеческих отклонений. Интересно, если их все-таки намереваются продать (как любой товар на ярмарке), то кому? В нормальный дом их не повесят, в сумасшедшем, думаю, таких экземпляров хватает и в натуральном виде. Смешная сценка разыгралась у меня на глазах: пятилетний мальчуган уставился на подборку порнофото, развешанную на одной из центральных аллей, и заверещал: «Ой! Как много фотографий». «Да, да, пойдем отсюда скорее», заторопился папа, увлекая свое чадо к более нейтральным экспонатам. «Скоро надо будет вешать табличку: вход на выставку до 12 лет воспрещен», услышала я сзади.
В галерее Рабуана Мусьона по-прежнему очень много Олега Кулика. Жаль, что сюжеты не новы: новобрачная в кринолине и фате обнимается с животными, автор собственной персоной в наряде Аполлона страдает зоофилией. Снимки из этой серии демонстрировались еще три года назад на выставке «Россия полюс холода» в столичном выставочном зале Академии художеств.
Тот же господин Мусьон сначала порадовал меня новыми российскими именами, значащимися в его программе. Оказалось, что Вячеслав Мизин и Александр Шабуров специалисты по видеоарту, а для этого вида искусства на салоне отведено специальное место под названием «Видеокуб». Иду туда. Программа моих соотечественников состоит, увы, из демонстрации физических отправлений человека, сопровождаемых ранее нецензурными русскими изречениями. Не обошлось и без вечной темы крепкого напитка, употребляемого в виртуальном космосе. На фоне таких клипов гипсовое яйцо Ильи Кабакова (галерея «Континюа»), из которого вылупляется взрослое мужское лицо, выглядит классикой.
Иду дальше. Видно, что по мере усложнения технологий искусство имеет тенденцию упрощаться (хотя, пожалуй, дальше уже некуда). Гигантская яйцерезка слева, напротив тех же размеров объекты для разрезания, правда, обвязанные ленточкой (может быть, приготовленные для светлого праздника?). Овощи на лотке и кочаны капусты, приклеенные к настенному ковру, разрезанные половые тряпки и уложенные стопкой старые доски, говорящий манекен, путающийся под ногами заглядевшегося зрителя, через час голова начинает идти кругом.
Но спасительный оазис все же есть. Как будто в преддверии большой монографической выставки, готовящейся сейчас в Парижском городском музее современного искусства, две французские галереи: столичная Патриса Тригано и «Бобур» из Ванса поместили на своих стендах работы раннего и позднего Франсиса Пикабиа. Галерея «Танданс» в свете грандиозной ретроспективы Макса Бекмана, проходящей сейчас в Центре Помпиду, представила рисунки и гравюры художника (к концу первого дня треть коллекции была отмечена красными кружочками знаком «продано»). Британская «Мальборо» тоже неспроста предлагала масло и офорты Люсьена Фрейда. Выставка, идущая сейчас в залах парижского Гран-Пале, уже своим названием «Констебль. Выбор Л.Фрейда» указывает на главного куратора известного художника и внука основоположника психоанализа. Другая английская галерея, «Уоддингтон», привезла Магритта, Дюбюффе, Пикассо, де Кирико. У парижского галерейщика Ландсберга с улицы Сены висел Серж Поляков, абстракции которого продавались сразу в нескольких галереях, равно как и работы Сулажа, Гартунга, Массона.
Но если французы выступают последовательными интернационалистами в искусстве, продавая произведения латиноамериканцев, русских и скандинавов, то американцы все же тяготеют к своим, поэтому неудивительно было обнаружить в их стенах Энди Уорхола и множество малоизвестных европейцам молодых имен, отнесенных в конец зала, в раздел «Перспективы».
ЕЛЕНА ЯКУНИНА
Париж
© "Русская мысль", Париж,
N 4429, 31 октября 2002 г.
... |
|
|
|
|